Российское гуманистическое общество

...если ты сохранил чувство собственного достоинства и свободы, если ты веришь в себя, то это твоя книга. Если ты «тварь дрожащая», не смеющая открыть глаза на этот мир, или если ты презираешь этот «лежащий во зле» мир и самого себя и с чувством особого наслажде¬ния переносишься в мир мистического, паранормального или трансцендентного, то это тем более твоя книга, потому что она содержит в себе одно очень важное напомина¬ние: в любом нашем человеческом действии, в любом нашем материальном или духов¬ном акте: труде, познании, молитвенном экстазе – мы начинаем с себя.

Что означает или может означать это указание? Какое содержание: ценностное, познавательное, практическое или жизнесмысловое, ― заключает оно в себе? Ответы, которые дает книга П. Куртца, замечательны не только по своему содержанию, но и по своей форме, по своей психологической окрашенности. Я имею в виду редкое для текстов качество открытости. Книга Куртца не наставляет, не пугает и не внушает, не вербует ни в какую секту или идеологию, не загоняет в клетку иезуитских, фанатично и коварно подо¬бранных «железных» доводов и аргументов в пользу авторской точки зрения. В ней витает дух свободы и человечности, она говорит об обыкновенных вещах – о человеке, обращенном к самому себе как к (по меньшей мере) неустранимой предпосылке его собственной жизни.

Есть еще одно обстоятельство, позволяющее и даже заставляющее меня говорить об этой книге как особо значимой и ценной. Она своевременна. Мы переживаем период распада многих ценностей и псевдоценностей, период массового пришествия или нашествия новых идей, религий и идеологий, ликеров, боевых искусств, жвачки, соков, автомобилей, болезней и видеоклипов... В этом бытовом, пси¬хологическом, политическом, экономическом, религиозном, моральном и духовном хаосе, в этой неопределенности, нестабильности и калейдоскопичности есть, кажется, все, что угодно. Тем не менее, в ней нет или, во всяком случае, не ощущается присутствия одного очень важного компонента — гуманистического миропонимания и практики в их современном смысле.

Гуманизм... Какое великое и, как может показаться, скучное, даже пресное и не впечатляющее слово. Но почему оно должно быть для нас полнокровным и живым, если официальное православие веками, а торжествующий марксизм-ленинизм и «научный атеизм» многими десятилетиями подвергали его осмеянию и критике. Не случайно шараханье россиян от насильственного социалистического и пролетарского гуманизма в некоторую мистически окрашенную духовность и идеализируемое православие, к имперсональному экологизму и космизму, в новейшие импортные религии, а для прагматически мыслящих людей – в коммерческую (по большей части агрессивную и полузаконную) деятельность, в отнюдь не гуманное потребительство, помешанное на роскошных автомобилях, газовом и не газовом оружии. Человека с улицы притягивают и сбивают с толку сладости и спиртное в коммерческих палатках, сомнительного качества ширпотреб, порнографическая и детективная литература, газеты и газетки даже не красно-коричневой, а какой-то грязно-серой прессы, лживая и наглая телерадиореклама.

Но в любом обществе, в любые, даже самые критические моменты его жизни, есть трезвомыслящие люди. Более того. Смею думать, что их большинство. Они просто не так заметны, они не лезут в глаза, как вся эта пена из роскоши, разврата, преступности и нищеты, которая всегда на поверхности и на которую по преимуществу набрасываются средства массовой информации. Именно молчаливое большинство обыкновенных людей обеспечивает человечность нашего общества и нравственное здоровье России. Именно оно и есть фактический носитель общечеловеческих гуманистических норм поведения.

В России гуманизму, свободному от мистицизма и тоталитаризма, никогда не удавалось заявить о себе в полный голос. Но если в этой области наша национальная культура являет собой мерзость запустения, то почему бы нам ни послушать и не поразмышлять над тем, что говорят о человеке гуманисты Запада?

Наше знание о современном мировом гуманистическом движении настолько скудно, что я не могу не сказать несколько слов об авторе этой книги, Поле Куртце — одном из виднейших теоретиков и практиков светского (секулярного) гуманизма. П. Куртц — почетный профессор Университета штата Нью-Йорк в  г. Буффало. Он автор или редактор более тридцати работ по истории философии, этике, праву, религии, научному скептицизму, паранормальному, гуманизму. Назову лишь некоторые из написанных им книг: «Евпраксофия» (Eupraxophy), «В защиту секулярного гуманизма» (In Defense of Secular Humanism), «Полнота жизни» (The Fullness of Life), «Изобилие. Позитивная философия жизни» (Ехubегаnce. Аn Affirmative Philosophy of Life) «Трансцендентное искушение» (The Transcendental Temptation), «Новый скептицизм» (The New Skepticism).

Общественная деятельность П. Куртца не менее плодотворна: активное участие в подготовке текста знаменитого «Гуманистического манифеста – 2», подписанного многими выдающимися деятелями мировой культуры XX века, издание и редактирование журналов «Фри инквайери» (Free Inquiry) и «Скептикал инквайерер» (Skeptical Inquirer). Он является председателем Комитета по научному изучению заявлений о паранормальных феноменах (CSICOP), сопредседателем Международного гуманистического и этического союза (IHEU), инициатором движения евпраксофии (eu – благо, добро; ргахis – практика; sophia – мудрость), гуманистического движения в защиту достойной и мудрой жизни.

* * *

Книга П. Куртца написана в свободной, разностилевой манере. Одни ее части – это достаточно строгий философский дискурс, другие отличает публицистичность и личностностый, а временами и поэтико-метафизический способ выражения автором своих идей. Отсюда, как кажется, и свободное, не всегда строгое оперирование автором религиозной, философской, этической и юридической терминологией. Однако главная трудность перевода была связана с поиском наиболее адекватных терминов и выражений для понятий, некоторые из которых, скорее всего, не имеют своих точных двойников в русском языке. Особых пояснений требует ключевое для П. Куртца выражение «критическое этическое исследование» (critical ethical inquiry). Inquiry (расcпрашивание, расследование, исследование) – это не просто научное исследование или философское размышление. Это некоторая сознательная и вместе с тем интегративно-практическая установка человека на сомнение, размышление, вопрошание, поиск решения и действия в сфере нравственных отношений. При переводе выразить эти смысловые оттенки одним словом не представлялось возможным. При подготовке книги к печати спорным оказался вопрос о термине «transcendental», в буквальном переводе – «трансцендентальное». Этим термином П. Куртц обозначает религиозные этические учения и фактически имеет в виду трансцендентное (для которого в английском языке есть слово transcendent), а не трансцендентальное. В русском переводе редактор счел возможным употреблять термин не «трансцендентальное», а «трансцендентное».

В. А. Кувакин 1993
Предисловие ко второму изданию

Вышедшее в начале бурного десятилетия перемен русское издание книги Пола Куртца, быстро стало библиографической редкостью. Вместе с тем последующее развитие событий все отчетливее выявляло общую болезнь времени – острый дефицит нравственной составляющей социальных трансформаций в  нашей стране. Темная сторона отечественной действительности дополнялась все новыми чертами: «пиаром», гонениями на прессу и свободу слова, консервацией политических  партий, возведением «вертикали», скорее подавляющую «горизонталь» гражданской активности, чем ее поддерживающую. Стали надвигаться времена какого-то нового безмолвия в условиях, когда были созданы только самые минимальные предпосылки демократии и свободного предпринимательства. О моральной составляющей реформ как не говорилось в начале девяностых, так не говориться и сегодня, в начале первого десятилетия нового века. Как наивно думалось многим, место морали должна была бы заступить православная вера. Но сила Русской православной церкви проявилась в основном в ее превращении в крупнейшего собственника. А вместо ее функции как моральной силы стала все больше проявляться ее сила как идеологии, тесно смыкающейся с силами политико-государственными. Клерикализация школы, высшего образования, армии и других государственных учреждений – грозное предупреждение для многоконфессионального общества и светского государства.

Сохраняющиеся негативные тенденции вновь и вновь заставляют напоминать соотечественникам о традициях светских, гражданских ценностей, об общечеловеческих нормах морали, без которых не выживет и не преуспеет сегодня никакое общество, никакая человеческая культура. Это и было основным мотивом, заставившим нас подготовит второе издание работы Пола Куртца.

Валерий Кувакин,
Российское гуманистическое общество,
президент
2002