Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

9 ...Сказал внутренний голос

 

9 ...Сказал внутренний голос

Если опознать Я в его отличии от сознания и самосознания было далеко не простым делом, то пробраться внутрь этого всегда в нас присутствующего, но такого неуловимого Я задача тем более не из легких. Есть правда одна ниточка, которую можно назвать путеводной. Это феномен внутреннего голоса. Двуголосие нашего Я не означает его раздвоения, т.е. раздвоения личности и тем самым ее потерю. Для [74]характеристики такого естественного, а не патологического расщепления чаще всего используют слово «диалогизм», имея в виду внутренний диалог, наличие в Я внутреннего голоса, alter ego (второго Я). Диалогизм, двойственность такого рода не деструктивна, а напротив конструктивна, поскольку позволяет личности посмотреть на себя и на мир и так, и сяк, и с одной стороны, и с другой, не только со стороны мира, но и со своей собственной стороны. Тем самым, мы обретаем способность делать то, что в мире объектов делать невозможно. «Отойду и погляжу, хорошо ли Я сижу», — как бы говорит Я, когда «тихо само с собою» оно «ведет беседу». Но когда в это двоящееся Я входит содержание его внутреннего мира[1] или того в нем, что первоначально принадлежало не ему, а, скажем, обществу или камню, т.е. что относится к окружающему личность миру объектов, то этот мир также начинает двоиться, отражаясь в человеке в качестве содержаний сознания, то одной, то другой своей стороной.

В первом случае, когда двойственным становится Я, имеет место явление, для обозначения которого самым удачным термином было бы мудреное слово «монодуализм» (буквально «единодвойственность»). Это значит, что во мне как единственном, неповторимом и однократном Я (моно) устанавливается внутреннее отношение меня по отношению ко мне (дуализм), что условно можно выразить как Я ≡ Я, где три черточки – это знаки взаимоотношений, «диалога». Я устанавливает отношения с самим собой внутри самого себя, оставаясь при этом единым и целостным. Эта замечательная способность личности — первый посланец того, что я называют внутренним персонализмом. Но если есть внутренний персонализм, то есть ли внешний по отношению к Я, но внутренний по отношению к миру объектов? Да, есть. Это редко встречающееся в людях умение «играть» мировоззрениями, как шарами, возможностями или вариантами выбора или отношения к миру. Примеры таких персоналистических феноменов — отношение Ф. Достоевского или Л. Шестова к идеям и мировоззрениями. Наконец, есть то, что можно назвать «объективным персонализмом», т.е. наличие несводимых друг к другу сущностей, к которым относятся люди, общество, [75]природа и др. Он чаще всего и имеется в виду, когда говорят о персонализме или плюрализме.

Во втором случае «дуализации» происходят не менее удивительные события. Рассмотрение одного и того же содержания внутреннего мира личности происходит не только с двух сторон Я (с точки зрения «первого» и «второго» внутреннего голоса), но и со многих сторон, поскольку наше Я, как упоминалось выше, беспрепятственно пронизывает свой мир под любым углом зрения сверхпространственным и сверхвременным образом. Если на наше Я смотреть со стороны внутреннего мира, то это Я можно увидеть вокруг и внутри него как какой-то один всеобъемлющий и всепроникающий «стрекозиный глаз», какое-то одно, одновременно всегда и везде слушающее ухо и т.д.

Это похоже на процесс познания предметов. Понятно, что точек зрения на них, как и способов их исследований неопределенно много. При этом наше Я, потихоньку отойдя в сторону от этой многоголосицы аргументов и свидетельств, показаний органов чувств, интуиции, рассудка и разума снова становится монолитным, незаметно исполняя свою сольную партию, точнее дирижируя познавательным, эмоциональным, аксиологическим и всеми другими ансамблями. Плюрализация, а не просто дуализация, происходит здесь не внутри, а на поверхности нашего Я, нашего собственно личностного начала. Множественность точек зрения, суждений, оценок, переживаний — это не множественность, не раздробленность этого Я, а множественность его отношений к своему миру. И потому она не так радикальна и глубинна. Ведь обсуждается конкретное или общее содержание внутреннего мира человека, которое соответствует или не соответствует, едино или не едино с миром внешним, но которое во всяком случае не составляет сути Я как личности. Когда же я всерьез беседую с собой о своем Я, т.е. о себе самом, то всякое предметное и идейное содержание остается на поверхности, испаряется, либо должно испариться, потому что мне нужно различить себя как себя, «нерастворимого» и «невыпариваемого» «Да», — говорит внутренний голос. Конечно, он говорит это по поводу конкретного решения в конкретной ситуации. Но важно, кому он это говорит. Где та инстанция, к которой всякий раз обращается внутренний голос? Эта инстанция — личность. Когда Гамлет спрашивает: «Быть или не быть?», он спрашивает о своем Я, о его бытии или небытии. Я вопрошает о себе. Диалогизм личности многообразен. Психологически и интеллектуально он наиболее выражен через феномен внутреннего голоса. Яркость этого феномена тем больше, чем неожиданнее он звучит в нас. Он даже способен испугать, поразить, удивить или [76]шокировать нас. Кажется, голос идет непосредственно от ставшей автоматической способности говорить, от уже неосознаваемого навыка произносить слова, мыслить, либо от инстинкта или интуиции. Он идет, способен идти не задерживаясь в сознании, а сразу выстреливая в нем словом. Но он тем естественнее и незаметнее для нас, чем больше этот голос сконцентрирован не на адресате, а на содержании, на том внешнем, что вызвало его к жизни. Как часто спокойным и рутинным образом мы мысленно или даже вслух разговариваем с собой, что-то решая или обсуждая. Попробуйте поставить мысленный эксперимент. «Ведя тихую беседу с собой», попробуйте разглядеть то Я, к которому вы и обращаетесь. Скорее всего это Я — не сознание и не ваш внутренний мир. Переживания или опознания человеком своего Я трудно передать словами. По многим причинам Я не дается нам как вещь, идея или образ, или мысль, или сознание. Мы каким-то образом ощущаем его, знаем о его присутствии, знаем, что мы есть не только как тело, сознание и ощущение, но и как Я, как личности. Со своей стороны Я способно говорить, вопрошать о чем угодно, в том числе и о самом себе и вместе с тем ему удается и умалчивать о себе, как бы являть, но не раскрывать себя себе. В этом смысле оно остается невидимым, неузнаваемым и неопознаваемым. Если я могу увидеть свое лицо в зеркале, то каким образом, в каком зеркале мое Я может разглядеть себя также отчетливо и конкретно, так непосредственно? Каким образом я в качестве личности могу разглядеть себя как личность? Я — это и вездесущая наличность, осуществляющая роль синтезатора и объединителя, соотнесения и прикрепления к человеку всего и все, и некое «закулисное» существо. Оно и конкретно, поскольку личностно, и неопределенно, расплывчато, безгранично. Все бесконечно окружающее его и вмещаемое им не есть это Я. Само оно вмещает себя неизвестно каким образом. Неизвестно и то, знает ли само Я, как это оно делает. Между тем именно к нему, как к последней инстанции, цели, «столпу истины» и жизни обращено все, что происходит в человеке и с человеком. К этой же личности, к этому же Я восходит — благодаря различным физическим, биологическим, нервно-психическим и духовным качествам и процессам — все, что происходит с его телом и с окружающими его реальностями бытия, небытия и неизвестности, с реальностью его внутреннего мира. [77]Не отрекающееся от себя и не порабощенное Я, подобно Солнцу, царствует в самом себе и своем внутреннем мире, оно руководит всей динамикой психики, прямо или косвенно определяет стиль мышления и образ жизни. Непосредственно примыкающий к ней мир — это внутренний мир личности — важнейшая реальность « солнечного» окружения. Это и область выбора и свободы, и арсенал познания и искусства, горнило творчества, первая крепость и последнее убежище, ее надежда и ценность. Это самое дорогое и богатое в человеческом мире. Только благодаря ему и посредством его человек может совершать подвиги спасения и любви, подвиги достижений, жертвенности и прощения. По словам Л.Толстого, «...если бы даже не было Бога, жизнь духовная была бы все-таки разгадкой тайны и полярной звездой для движущегося человечества, потому что она одна дает истинное благо».



[1] Словосочетание «внутренний мир» в данном случае не совсем корректно. Этот мир «внутренний» лишь постольку, поскольку он локализован «внутри» человеческой плоти. Но он, судя по всему, всегда « вне» нашего Я как такового, составляя его оболочку и среду, подобно тому как мир объектов составляет непосредственную среду нашей плоти, опосредуясь для Я эмоциями, знанием и мировоззрением.