Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

10. Права человека в системе «человек —универсум»

 

10. Права человека в системе «человек универсум»

В буквальном и абсолютном смысле человек не одинок во Вселенной. Его интенсивные и расширяющиеся коммуникации с миром животных, растений, океанами, воздушными и подземными пространствами, его проникновение в открытый космос говорят о том, что окружающие его реальности каким-то образом и в чем-то родственны ему, что у нас, людей, есть нечто, что составляет основу для взаимодействия со всем, что мы обнаруживаем как другое, нечеловеческое.

Пока еще люди мало задумывались над глубинной сущностью этого общения, понимая его чаще всего либо антропоморфно, либо имперсонально, соответственно либо редуцируя, т.е. сводя и приравнивая природу к себе, либо себя — к природе или ничто. Экологические и глобальные проблемы, открытие новых физических законов во Вселенной, некоторые метафизические вопрошания о смысле человека, окружающих и пронзающих его реальностях заставляют переосознавать существующее здесь положение дел.

Сегодня мы готовы признать некоторые права за животными и даже той окружающей средой, которая находится в зоне нашей непосредственной технологической и энергетической деятельности.

Наиболее очевидным является вопрос о правах животных. Непосредственным, так сказать, «антропоморфным» аргументом в защиту прав животных, растений и некоторых фрагментов окружающей среды является то, что плохое обращение с ними, например, избиение собаки или осквернение заповедника, может стимулировать проявление насилия, грубости или варварства по отношению к себе подобным. То есть мы потому признаем права животных и окружающей среды, что экстраполируем методы обращения с ними на сферу человеческих отношений и осуждаем то, что по аналогии представляется нам античеловечным и в собственно человеческой реальности.

Вторая причина также связана с антропоморфизацией природы, т.е. с приписыванием ей человеческих качеств, в частности, в наделении природы этическими и эстетическими атрибутами, в силу чего окружающая среда обретает соответствующую ценность, которую [320] необходимо оберегать и поддерживать. Так мы говорим о девственных лесах, ласковой волне или торжественной тишине.

Следующей причиной конституирования прав в системе человек — природа является некий рациональный и прагматический расчет. Он связан с пониманием ценности, скажем, поголовья скота или запасов нефти, неразумное «обращение» с которыми может повлечь за собой подрыв самих жизненных условий человеческого существования.

В принципе, все эти аргументы благотворно действуют на человека и природу, несмотря на присутствующий здесь эгоцентризм. Но является ли достаточной такая установка человека, такое понимание им «правовых» отношений между человеком и всем остальным в мире? Я полагаю, что нет. Современный уровень общения с окружающей средой, достижение человеком планетарной мощи и проникновение разума человека в невероятные глубины макро- и микромира по-новому ставят вопросы его коммуникаций с фундаментальными реальностями природы, ничто и неизвестности. Признание не только личностного, культурного, социального или политического плюрализма, но и плюрализма несводимых друг к другу реальностей человека, общества, бытия, ничто и неизвестности требует от нас нового мышления, поисков таких принципов, прав и свобод в области транссубстанциальных коммуникаций, которые породили бы не только новую лексику, но и наполнили старую новым смыслом.

В целом можно сказать, что в этой области существует асимметрия взаимных прав и свобод, так же, как и их частичное совпадение. Сегодня мы можем описать их только приблизительно и абстрактно. Среди этих прав и свобод как принципов поведения в сфере коммуникации между субстанциальными реальностями я бы назвал признание права природы (бытия), человека, ничто и возможно, даже неизвестности на существование в своем собственном первородном виде; право на их самосохранение, воспроизводство и саморазвитие; право на частичное единство и «родственность» друг по отношению к другу, на фундаментальные различия и разрыв между ними, в том числе и человеком; право на объективность, то есть право на существование независимо друг от друга, от человека, его деятельности и познания. Объективность в некотором смысле совпадает здесь с принципом или правом свободы как автономии и независимости существования базовых реальностей. Принцип свободы — это и право субстанций существовать таким образом, чтобы собственные законы или «беззакония» бытия или небытия или неизвестно чего превалировали в них «естественным» образом, чтобы они не подвергались существенному, субстанциальному возмущающему вмешательству [321] человеческого познания и практики, чтобы не нарушалась «естественная» согласованность их порядка и беспорядка, космоса и хаоса и т. д. Учет принципа causa sui, составляющего актуальную основу каждой реальности, требует признания права человека, общества, бытия, небытия и неизвестно чего быть или не быть, «существовать» на своей собственной «основе» в «согласии» с собой и, возможно, в «согласии» с принципом частичной взаимной интеграции между собой.

Принцип различия и нередуцируемости реальностей включает в себя признание неправомерности или частичной правомерности приписывания природе и другим реальностям качеств, ценностей и стандартов, составляющих качества и ценности человеческой и всякой иной реальности. Это означает, что такие понятия как добро, зло, красота, угроза, справедливость, анонимность, молчание, скрытость и т.д. не имманентны или, возможно, не имманентны другим субстанциальным реальностям и могут ущемлять их право на идентичность, а человека ввергать в заблуждение и иллюзии или ставить его существование под вопрос. Наконец, это признание за ними права на не выражение ими понятным нам языком согласия или несогласия с перечисленными здесь принципами. Иначе говоря, это их право на некое «безмолвие» в наших диалогах с ними или «молчание» относительно того, что «рабочим языком» наших переговоров и соглашений является язык человека, а не их собственный. Неправильно считать, что природа разговаривает с нами только на языке законов, открываемых человеком. Право всех внечеловеческих реальностей на свою субстанциальность влечет за собой их право на не гарантированность, вероятностность, фоллибилистичность, рискованность, не абсолютность, взаимную асимметричность, свободу, открытость, непредсказуемость, не окончательность и незавершенность любых транссубстанциальных коммуникаций.

Проблема свобод и прав в области отношений «человек — универсум» во многом носит пробабилистический, гипотетический и вопрошающий характер. Сложность состоит в том, что эта область отношений только частично может подлежать методам научного, рационального, этического и эстетического познания и оценки. Это вызвано самой природой отношений с открытыми и бесконечными реальностями, некоторые из которых, например, ничто и неизвестность, требуют особых способов осознания и опознания. Поэтому не случайно, что само обращение к этим реальностям, способ их обсуждения имеет во многом характер метафизических предположений и умозрений. [322]