Российское гуманистическое общество

www.humanism.ru

3. Западная философия ХХ века

3. Западная философия ХХ века

ХХ в. в философии наступил в 20-е гг., когда вышли в свет такие работы, как «Закат Европы» О. Шпенглера, «Логико-философский трактат» Л. Витгенштейна, «Бытие и время» М. Хайдеггера, «Положение человека в Космосе» М. Шелера, «Духовная ситуация времени» (1931) К. Ясперса и др. Попутно заметим, что в 20-е гг. создается Институт социальных исследований во Франкфурте-на-Майне, начавший переосмысление марксизма в новых исторических условиях. Многие сотрудники Института имели прекрасное философское образование, а наиболее влиятельный из них Г. Маркузе был ассистентом у М. Хайдеггера. Франкфуртскому институту принадлежит заслуга публикаций ранних работ К. Маркса, что позволило по-новому взглянуть на процесс формирования философии марксизма и на марксизм в целом.

В своей совокупности названные выше труды и многие другие работы (Б. Рассела, З. Фрейда, Э. Гуссерля, А. Бергсона и др.) образовали целую философию кризисного сознания, отразившего коллизии начала ХХ в.: Первую мировую войну, Октябрьскую революцию, мировой экономический кризис 1929 г. и последовавшую за ним Великую депрессию. Все эти события, сопровождавшиеся гибелью миллионов людей, вызвали в массовом сознании чувство страха, отчаяния и тревоги перед будущим, оно стало казаться лишенным смысла, абсурдным.

Вторая мировая война и события второй половины ХХ в. не только не устранили страхи и тревоги, но и добавили новые: страх перед термоядерным уничтожением, перед угрозой экологического кризиса, глобальным терроризмом, СПИДом... Массовое сознание пронизано ощущением какого-то апокалипсиса[1]. Такие обыденные слова, как страх, тревога, забота, сплетня, смерть, приобретают характер философских категорий, понятий, они становятся философским языком.

Философия ХХ в., получившая название философии кризисного сознания, одновременно явилась свидетелем кризиса философии. По-разному оценивается сам кризис философии и по-разному видятся его причины, но оценка состояния философии как кризисного является общей для представителей самых разных течений. В чем выражается кризис философии? Прежде всего, кризис философии заключается в утрате ею той роли, которую она играла в духовной жизни в ХVIIIи первой половине ХIХ в., и того места, которое она занимала в европейской культуре. В то время философия была выразителем общественного мнения, философы становились кумирами общества, к их рекомендациям прислушивались сильные мира сего. «Под черепом философа» рождались целые революции. Философия утратила не только свое прежнее влияние, но что самое главное – многие философские школы, течения утратили четкое понимание сущности философии и ее предназначения. В каждой из философских школ господствует собственное понимание предмета философского знания, его статуса и функций. Философский плюрализм в конечном итоге приводит к тому, что не оказывается философских систем, имеющих безусловный авторитет в философском сообществе и у образованной публики. Последняя вообще затрудняется с ответом на вопрос, что такое философия.

Современная неклассическая философия испытывает сомнения, неуверенность в том, что ее обращение к читателю, слушателю доходит до последнего. Отношение между философией и ее возможной аудиторией опосредовано сегодня различными идеологическими формами, СМИ, которые не позволяют адекватно понимать философские идеи. В политизированном и расколотом обществе даже далекие от политики философские течения оказываются так или иначе втянутыми в нее.

ХХ в. поставил под сомнение две главные идеи классической философии: идею разума и идею прогресса. Они оказались как бы посрамленными самой действительностью. Может показаться, что цивилизация одержала верх над культурой.

После этих общих замечаний относительно духовной ситуации ХХ в. можно более содержательно рассмотреть, как проявился кризис философии в конкретных философских течениях, школах и ответить на вопрос, действительно ли идеи классической философии канули в вечность и не будут востребованы. Иными словами, переживаемый философией кризис – это кризис сознания, разума вообще или каких-то исторически переходящих его форм.

А.Философско-антропологическое направление  в западной философииХХ в.

Философско-антропологическое направление – это общее название для большого числа учений, школ, течений, занимающихся изучением человеческой субъективности. Мы рассмотрим некоторые из них, оказавшиеся не только наиболее популярными в ХХ в., но еще и сумевшими выразить мироощущение человека, переживающего кризисную эпоху как свою личную драму.

Философская антропология.В современной философской литературе термин «философская антропология» употребляется, как правило, в трех основных значениях.

Во-первых, в предельно широком, когда философской антропологией оказывается любая философская система, признающая мировоззренческую природу своего знания и рассматривающая отношение человек – мир как один из центральных вопросов. С этой точки зрения, пожалуй, мало найдется таких философских систем, которым можно было бы отказать в названии их философско-антропологическими.

Второе значениефилософской антропологии относится к тем философиям, которые рассматривают проблему человека как главную, а иногда и как единственную философскую проблему. Причем речь часто идет о человеке как личности, сводимой к ее экзистенции, субъективности. К ним можно отнести различные экзистенциально-философские направления, неофрейдизм, персонализм и т.д. В центре внимания данных направлений находятся проблемы существования личности, трагизм ее бытия, переживание личностью своей смертности и т.п. Это направление философской антропологии характеризуется особым, специфическим подходом к изучению указанных проблем: философов интересует непосредственно личное бытие («истинное»), ставшее для индивида «собственным домом», переживаемое им. Для философско-антропологических систем характерен интерес к внутреннему миру личности, ее творческому началу. Онтологическая проблема отходит на второй план: выясняется не столько бытие как таковое, в смысл бытия.

Что касается третьего значения, то имеется в виду философская антропология М. Шелера. Термин «философская антропология» стал активно употребляться в философской литературе с первой половины ХХ в. после появления в 1929 г. работы немецкого философа М. Шелера «Положение человека в Космосе». Данная работа была сжатым, кратким изложением главного труда М. Шелера «Сущность человека, новый опыт философской антропологии», к сожалению, оказавшегося незаконченным из-за смерти автора. То, что Шелер называл свой опыт философской антропологии «новым», говорит о имевших место попытках создания философских антропологических систем в прошлом.

В истории немецкой философии такую попытку предпринимал И. Кант, о чем свидетельствует его произведение «Антропология». В ней он намеревался ответить на свой четвертый вопрос «Что такое человек?» Однако Кант, в отличие от Шелера, не предавал того значения антропологии, что сделал позднее Шелер. Кант хотел завершить свою философскую систему антропологией, чтобы окончательно решить вопрос о познающем субъекте – центральной проблеме гносеологии. У Канта антропология оказывалась заключительным разделом гносеологии. Антропология Канта – это, по существу, теория сотворения человеком своей личности в процессе взаимоотношений его с другими людьми. А. Гулыга справедливо указал, что «ныне это называется культурной или социальной антропологией» [2].

Кант нарушает традицию философии Просвещения рассматривать учение о человеке частью метафизики: Кант считал метафизику как учение о сущности бытия невозможной. Поэтому антропология у Канта является заключительным разделом гносеологии как первой философии.

В этом плане Шелер ближе стоит к Л. Фейербаху, который действительно считал, что антропология должна стать философией, что философия может быть только антропологической. Фейербах системно изложил сущность своего антропологического метода. В этом он видел содержание реформы философии. По его мнению, философия как антропология – речь идет не об антропологии как  естественнонаучной дисциплине – «выступает вместо религии, она включает в себя сущность религии, она воистину – сама религия»[3]. То есть по своему объему, кругу вопросов, проблем философская антропология должна заменить религию.

С именами Фейербаха, Кьеркегора, Маркса связан антропологический поворот в философии середины ХIХ в. Сущность этого антропологического поворота заключается в новом понимании предмета философии. Это очень точно подметил М. Хайдеггер: «Философия в эпоху законченной метафизики есть антропология. Говорят ли пока еще о философской антропологии или нет, это все равно».[4].

Однако современные представления об антропологии как философском учении о человеке связываются с именем М. Шелера. Он поставил задачу создать новую философскую антропологию, принципиально отличную от предшествующих учений о человеке. Такая антропология должна синтезировать  естественнонаучные, философские и теологические знания о человеке, объединить все отраслевые антропологии и на этом фундаменте выработать единую системную теорию человека, которая дала бы четкое представление о его сущности и определила бы его место в мире среди всего остального. Подобный синтез необходим, как считает Шелер, с двух точек зрения. Во-первых, «специальные науки, занимающиеся человеком и все возрастающие в своем числе, скорее скрывают сущность человека, чем раскрывают ее», они дают нам лишь фрагментарное знание, которое в своей изолированности только затемняет образ человека. Во-вторых, «человек... соединяет в себе все сущностные ступени наличного бытия вообще, а в особенности – жизни, и по крайней мере в том, что касается сущности сфер, вся природа приходит в нем к концентрированному единству своего бытия»[5]. Поэтому философская антропология через человека выходит на создание и универсальной картины мира.

Для обозначения того центра, в котором пересекаются, перекрещиваются все уровни и сферы бытия и который делает человека человеком, Шелер употребляет слово «дух». «Дух» у него не сводится только к мышлению, а включает в себя эмоциональные и волевые акты, любовь, чувство раскаяния и почитания..., то есть совпадает с духовностью, субъективностью человека. Шелер прямо говорит, что дух составляет «бытийственный центр человека, это «экзистенциальная независимость от органического, свобода, отрешенность от принуждения и давления...»[6]. Понимание духовности Шелером достаточно близко к марксову пониманию субъективности. Не случайно, что Шелер не раз на протяжении книги заявляет об этом. В сущности, «дух» для Шелера – это вся культурно-созидательная деятельность человека.

Что же все-таки является источником «духа»? Шелер отвечает, что существуют две теории: одна в конечном итоге приводит к Богу, вторая – к Дарвину, к животному происхождению человека. Как выразился Н. Бердяев, антропология Шелера ставит человека «между Богом и природой или между культурой и природой»[7]. Действительно, Шелер занимает в этом вопросе компромиссное положение: «Согласно нашему воззрению, становление Бога и становление человека с самого начала взаимно предполагают друг друга»[8]. Другими словами, творение Бога и обожание мира человеком взаимообусловливают друг друга, и сам акт становления человека оказывается процессом приобщения, причастности к Богу. По мнению отечественных философов[9], Шелеру не удалось решить поставленную задачу – создать основополагающую фундаментальную науку о человеке. Он сумел дать ряд интересных идей в той области, где имеет место сравнительный анализ морфологии и психологии человека и животных, обобщить материал в этой области, но в собственно философской области он не вышел за границы философии середины ХIХ века.

Неудача замысла Шелера выразилась в том, что его антропология впоследствии распалась на ряд специальных прикладных антропологий (биологическая, историческая, культурная, педагогическая...), каждая из которых основывается на принципах, позаимствованных у частных наук. Шелер подчеркивал: «Задача философской антропологии – точно показать, как из основной структуры человеческого бытия... вытекают все специфические монополии, свершения и дела человека: язык, совесть, инструменты, оружие, идеи праведного и неправедного, государство, руководство, изобразительные функции искусства, миф, религия, наука, историчность и общественность»[10]. Решить эту задачу путем выведения из самой изначальной природы человека всей совокупности его отношений с миром без обращения к Богу невозможно. В таком случае философская антропология перестает быть универсальной наукой. Прав Н. Бердяев, что в этом отношении более последовательной выглядит религиозная православная антропология.

Философия экзистенциализма.Основателями философии экзистенциализма являются выдающиеся мыслители ХХ в. немецкие философы М. Хайдеггер (1889–1976 гг.) и К. Ясперс (1883–1969 гг.). Правда, сам М. Хайдеггер отрицал свою принадлежность к экзистенциализму. Нам представляется, что это произошло значительно позднее. Что касается его вклада в разработку идей экзистенциальной философии на начальном этапе, то он несомненен.

Видными представителями философии экзистенциализма, много сделавшими для ее развития и популяризации, во Франции были Ж.‑П. Сартр (1905–1980 гг.) и А. Камю (1913–1960 гг.), в России – Н.А. Бердяев (1874–1948 гг.), Л.И. Шестов (1866–1938 гг.).

Из всех школ и течений философско-антропологического направления экзистенциализм был наиболее популярным философским учением ХХ в. Идейными предшественниками экзистенциалистской философии принято считать датского философа С. Кьеркегора (1811–1855 гг.) и русского писателя, философа Ф.М. Достоевского (1821–1881 гг.). Во всяком случае многие философы-экзистенциалисты, например, Камю, Сартр прямо на это указывали.

С. Кьеркегор в работах «Страх и трепет» (1843 г.), «Или – или» (1845 г.) подвергает Гегеля критике за его невнимание к проблеме индивидуального бытия, за пренебрежение к отдельной человеческой личности. С точки зрения панлогизма Гегеля, индивид является инструментом, орудием Мирового разума в осуществлении последним своих замыслов. Он безжалостно приносит индивидов в жертву ради достижения цели. Жизнь индивида, по Гегелю, тогда является оправданной и истинной, когда индивид проникает в замысел Мирового разума и сознательно способствует реализации его планов. Назначение индивида – слиться со Всеобщим, овладеть им. У Гегеля индивид – это персонифицированная цель Мирового разума.

Кьеркегор отстаивал ту точку зрения, что человеческая жизнь неповторима и единственна. И для каждого человека она истинна, а потому не нуждается в чьем-то оправдании. Кьеркегор считал, что в центре философского внимания должно быть индивидуальное бытие человека, заполненное его переживаниями.

Ф.М. Достоевский заинтересовал экзистенциалистов своими глубокими размышлениями о смысле человеческой жизни, о смерти, о самоубийстве, анализом самых потаенных уголков человеческой души. Они обратили внимание на то, что Достоевский часто ставит человека в крайние ситуации, которые экзистенциалисты назовут «пограничными». Достоевский исследует человека в момент принятия им судьбоносных решений, в момент перехода человеком крайней черты, грани, когда он «заглядывает в бездну». Сочинение А. Камю «Миф о Сизифе» непосредственно строится на произведениях Достоевского.

Необходимо подчеркнуть, что огромную роль в популяризации идей экзистенциализма играло искусство: литература, драматургия, кино, музыка... Многие видные деятели искусства, культуры разделяли идеи философии экзистенциализма и развивали их в своем творчестве. К тому же сами философы-экзистенциалисты занимались литературным творчеством, журналистикой, публицистикой, участвовали в различных общественных движениях. Ж.-П. Сартр и А.Камю были лауреатами Нобелевской премии в области литературы.

Главная причина популярности экзистенциальной философии заключалась в том, что из всех философско-антропологических учений экзистенциализм наиболее ярко и полно выразил состояние кризисного сознания, испытанного им после двух мировых войн и социальных конфликтов ХХ в. Что же представляет собой философия экзистенциализма?

Центральным понятием экзистенциалистской философии является понятие экзистенции, которое ввел М. Хайдеггер в своей книге «Бытие и время» (1927 г.). С этого времени и появляется в философской литературе выражение «философия экзистенциализма», что означает «философия существования». Социальный смысл этой философии и анализ ситуации, в которой она появилась, даны в работах К. Ясперса «Духовная ситуация времени» (1931 г.) и трехтомной «Философии» (1931–1932 гг.), второй том которой называется «Прояснение экзистенции». Ясперс действительно прояснил смысл этой философии.

В книге Хайдеггера «Бытие и время» мы встречаемся со многими определениями экзистенции. Приведем некоторые из них.

1. «Имя «экзистенция» в «Бытии и времени» употребляется исключительно как обозначение бытия человека».

2. Что означает «экзистенция» в «Бытии и времени»? Этим словом именуется вид бытия, а именно бытие того сущего, которое стоит открытым для открытости бытия...».

3. «Сущее, существующее способом экзистенции, – это человек».

4. «Стояние в просвете бытия я называю экзистенцией человека»[11].

Обобщая приведенные высказывания М. Хайдеггера, можно сделать вывод, что экзистенцией он называет определенный вид индивидуального человеческого бытия. В его словах «просвет бытия», на первый взгляд абстрактных и отвлеченных, выражена та мысль, что человек как существо мыслящее и свободное делает свое бытие открытым: постоянно изменяющимся, динамичным. Иначе говоря, сущность человека не есть нечто застывшее, неизменное, раз и навсегда данное. Бытие человека таково, каким его делает человек.

Эту же мысль К. Ясперс «прояснил» еще проще и понятнее. Он пишет: «Человек всегда больше того, что он знает о себе. Он не одинаков во всех случаях, он есть путь...Человек прорывается через пассивность вновь возникающих тождественных кругов, и от его активности зависит продолжение движения к незнакомой цели»[12]. Ясперс обращает внимание на то, что человек никогда не остается неизменным: у него рождаются новые чувства, появляются новые идеи, он совершает поступки, принимает решения... В каждый момент своего существования он всегда становится больше того, чем был до этого момента. Это и есть «стояние в просвете бытия».

Ж.-П. Сартр говорит, что «человек есть лишь то, что он сам из себя делает... человек – это существо, которое устремляется навстречу будущему и сознает, что оно себя проектирует в будущее...»[13].

Не будем умножать количество цитат. Мысль достаточно ясна: не существует никакой сущности человека как некой неизменной субстанции. Есть существование (нем. – dieExistez) человека, которое до конца не может быть познано в силу постоянной изменчивости и неопределенности человека.

Теперь нам надо выяснить смысл второго понятия, широко используемого экзистенциализмом, – «ситуация». Экзистенциализм не просто исследует существование (экзистенцию) человека, а существование человека в ситуации. Экзистенция человека вынуждает его постоянно экзистировать, т.е. менять свое положение, становиться другим – «выходить из себя». Специфику человеческого существования экзистенциалисты определяют как экзистирование. Экзистирование – это общее название для всех состояний, переживаний, испытываемых человеком. Приставка эк как раз и указывает на вне. Следовательно, человек все время находится в ситуации, в изменяющемся мире, ему как бы постоянно приходится выходить из себя. Но сами ситуации бывают двоякого рода. Во-первых, ситуацией можно назвать не только ХХ в., но и всю историю: история есть непрерывный процесс перехода от одного времени к другому. Во-вторых, ситуации бывают индивидуального характера, т.е. ситуации, касающиеся индивида, отдельного человека.

Эти индивидуальные ситуации не равнозначны для судьбы человека. Есть ситуации, в которые он попадает или с которыми сталкивается в повседневной, обыденной жизни. Сферу таких ситуаций Хайдеггер обозначает немецким словом «Man». «Man» – это естественная, повседневная, привычная, повторяющаяся изо дня в день жизнь. Человеку в ней редко приходится принимать какие-то чрезвычайные решения: он действует в соответствии с законами, правилами, нормами морали, традициями, обычаями, принятыми в обществе. В ситуации «Man» человек практически не экзистирует. По существу, экзистенциалисты здесь ведут речь о современном бюрократическом и технократическом обществе, которое формирует конформистскую личность.

Но есть особые ситуации, названные экзистенциалистами «пограничными ситуациями». То есть имеются в виду ситуации, когда решается судьба человека и ему надо принимать ответственное решение, от которого в буквальном смысле слова зависит его дальнейшая жизнь. «Пограничная ситуация» – это ситуация выбора между жизнью и смертью. Только в таких ситуациях обнаруживает себя экзистенция индивида. Как пишет К. Ясперс: «Она находит себя в напряжении пограничных ситуаций, совершенно не устранимых в существовании, которые становятся для нее открытыми в решительности самобытия»[14].

Для характеристики человека, находящегося в ситуации, экзистенциалисты используют слова обыденного языка, ставшие философскими понятиями: тревога, забота, страх, тошнота, молва, сплетня и др. Экзистенциалистов в первую очередь интересует состояние сознания индивида, оказавшегося в ситуации. Теперь становится более понятным и их понимание бытия. Имеется в виду бытие, переживаемое индивидом, бытие, отраженное сознанием, полным тревоги, заботы, страха и вынужденным принимать решение. В сущности, речь идет не о бытии как реальности, а о бытии, отраженном в сознании.

Экзистенция человека, с точки зрения экзистенциализма, имманентно включает в себя и свободу. Как подчеркивает Сартр, «человек осужден быть свободным. Осужден, потому что он не сам себя создал, и все-таки свободен, потому что, однажды попав в мир, он ответствен за все, что делает»[15]. Обреченность быть свободным оказывается тяжким грузом: свобода связана с ответственностью. И индивид готов обменять свободу («бегство от свободы» Э. Фромм) на пребывание в мире «Man». Мир «Man» – это мир «обезличенного человека», мир, где человек выполняет социальные роли, социальные функции, утрачивая свою личностность, свою индивидуальность.

Такое противопоставление экзистенциализмом Man«пограничной ситуации» не совсем до конца оправдано. В этом противопоставлении проявляется пренебрежение к миру повседневного бытия большинства людей, к их жизни, состоящей из каждодневного труда, забот, радостей, из всего того, что сохраняет и продолжает жизнь.

Давая оценку тем или иным концепциям экзистенциализма, следует помнить, что он не однороден. В нем выделяют два течения: религиозный экзистенциализм (Ясперс, Марсель, Бердяев) и атеистический (Сартр, Камю, Хайдеггер). Это различие особенно важно, когда речь идет о смысложизненных проблемах.

Религиозный экзистенциализм не настаивает на абсурдности жизни, на ее бессмысленности и аморальности. Хотя – надо заметить – и в атеистическом экзистенциализме не все разделяют точку зрения Камю, что жизнь абсурдна и не имеет смысла[16].

Общая оценка философии экзистенциализма всегда вызывала затруднения. Одни ее называли пессимистической, «бунтом на коленях», другие, наоборот, считали оптимистической, призывающей человека к героическому сопротивлению обстоятельствам, к обретению индивидом своей свободы, несмотря ни на что. Следует всегда иметь в виду, что экзистенциализм – это философия человека, оказавшегося в ситуации. И ситуация может сыграть в судьбе индивида как пессимистическую, так и героико-оптимистическую роль. Все зависит от самого индивида от его поведения в ситуации.

Для понимания социального смысла философии экзистенциализма стоит обратить внимание на то, что годы ее популярности приходятся на послевоенное время: 20-е гг. в Германии и 40-е гг. во Франции. Причем обе страны потерпели поражение в войне (Франция на первом этапе войны капитулировала и была оккупирована Германией).

В романах Э. Ремарка «На Западном фронте без перемен», «Три товарища», «Триумфальная арка», Э. Хемингуэя «Прощай оружие» и других произведениях о так называемом «потерянном поколении» хорошо передано его умонастроение. Многим из этого поколения философия экзистенциализма указала выход из «пограничной ситуации»: поражение государства, нации не есть мое личное поражение. Экзистенция – это поступок, это действие. От каждого отдельного индивида зависит, будет ли жизнь иметь смысл или нет.

Сартр убеждает, «что экзистенциализм нельзя рассматривать ни как философию бездействия (квиетизм), ибо он определяет человека через его поступки, ни – как пессимистическое описание человека. На самом деле нет более оптимистического учения, ибо каждый человек сам кует свою судьбу»[17].

Философия экзистенциализма сыграла огромную роль в мобилизации французского Сопротивления в борьбе с гитлеровской оккупацией. Выход в 1943 г. книги Сартра «Бытие и ничто» был воспринят во Франции как призыв к сопротивлению. Сартр сам называл свое произведение – «произведением о свободе»[18]. Философское произведение о свободе, написанное сложным языком, полное абстрактных рассуждений, было воспринято в оккупированной Франции как манифест свободы. Если свобода составляет мою экзистенцию и она неотчуждаема, то я обречен быть свободным, т.е. действовать и отстаивать свою свободу.

Однако философия экзистенциализма предлагает искать выход на путях индивидуальной свободы, каждому создавать и искать свой смысл жизни. «Я не понимаю уникального смысла мира, – настаивает А. Камю, – а потому он для меня безмерно иррационален»[19].

Таким образом, в конечном итоге экзистенциализм оставляет человека наедине с абсурдным и иррациональным миром: «каждый умирает в одиночку» (Х. Фаллада). Но в данном вопросе наши симпатии на стороне Э. Хемингуэя, герой которого Гарри Морган в романе «Иметь и не иметь», умирая говорит слова, выстраданные всей жизнью: «Человек один не может...Все равно человек один не может ни черта».

В лекции, когда речь идет об экзистенциальной философии, нельзя обойти молчанием два вопроса: 1) об отношении марксизма и экзистенциализма, 2) насколько гуманистична философия экзистенциализма*.

Нам уже приходилось неоднократно говорить о наличии точек соприкосновения марксизма и экзистенциализма в трактовке бытия, что является важным условием обнаружения у них общих моментов и в трактовке гуманизма. К сожалению, препятствиями новому прочтению взаимосвязи классического марксизма и экзистенциализма являются не до конца преодоленные идеологические штампы, сформировавшиеся в официальной советской философии. Освобождение от них сегодня важно, так как это помогает более широкому пониманию гуманизма и, следовательно, использованию гуманистического идеала в борьбе с нигитологией.

Надо отметить, что в прошлом мы чрезмерно преувеличивали расхождения между марксизмом и экзистенциализмом. Однако сами Хайдеггер и Сартр придерживались иной точки зрения. Так, например, Хайдеггер, отвечая на вопрос: «Думаете ли Вы, что между Вашей мыслью и марксизмом могут возникнуть в будущем «точки соприкосновения», сказал: «Может быть, почему бы и нет?»[20]. Хайдеггер в первую очередь имеет в виду их общность с Марксом в признании единства бытия и духа, которое в европейской философии ХVIII–ХIХ веков разрывалось. Этим-то и воспользовался постмодернизм, исключив из бытия сущее, оставив только смысл бытийного текста. В разорванности бытия и смысла, бытия и духа Хайдеггер усматривает источник зараженности самосознания европейского человека ощущением бездомности или «то, что Маркс в сущностном и весомом смысле опознал вслед за Гегелем как отчуждение человека»[21]. Опознав отчуждение человека, Маркс намечает пути преодоления такого бездомного сознания и тем самым, замечает Хайдеггер, приближается к разгадке бытия. Мысля бытийно-исторически, Маркс, подчеркивает Хайдеггер, «проникает в сущностное измерение истории», и поэтому «марксистский взгляд на историю превосходит другие исторические теории»[22]. Маркс и Энгельс действительно не раз говорили о преодолении отчуждения как загадке истории[23]. Таким образом, Маркс осуществляет переход к практическому гуманизму через новое обоснование природы человеческого бытия, выделив в нем исторический аспект.

Не столь уж отличной, несмотря на всю нетождественность «феноменологической онтологии» Сартра, «фундаментальной онтологии» Хайдеггера и онтологии Маркса, представляется сегодня онтология Сартра как основание его гуманизма. Сартр – и в этом его принципиальное отличие от постмодернизма – рассматривает бытие-в-себе как не нуждающееся в своем существовании от чего-либо внешнего. Что же касается сознания, то оно, по Сартру, является «познающим бытием», основу которого составляет бытие-в-себе. Сартр указывает, что «философия должна исключить вещи из сознания и восстановить его подлинное отношение к миру, а именно то, что сознание есть полагающее сознание мира»[24]. Это означает, что «в сознании нет ничего субстанциального – это чистая «видимость» в том смысле, что она существует лишь в той мере, в какой являет себя» [25].

Данное определение Сартра совпадает с хайдеггеровской мыслью о том, что сознание не создает бытия, оно лишь относит к бытию то, что дано бытием: человек дает бытию слово, имя. Как пишет Хайдеггер: «Бытие светит человеку в эк-статическом «проекте», наброске мысли. Но бытие не создается этим «проектом»[26].

Постмодернизм эту «видимость», «проект», «имя», «свет», другими словами логическую конструкцию, выдает за единственно реальное бытие, а бытие повседневной человеческой жизни, бытие как реальный процесс жизни человека начинает считать исчезнувшим.

Проведенный экзистенциально-антропологический анализ бытия обязывает по-новому рассмотреть и проблему соотношения сущности и существования человека. Возникшее в связи с критикой экзистенциализма в отечественной философии советского периода их противопоставление сегодня справедливо подвергается сомнению. Прав Хайдеггер, заявляя, что «нельзя доверять формулам, лишенным контекста»[27]. Но именно так и случилось с проблемой essentiaи existentiaв годы идеологического противостояния.

Существование человека мы привыкли отождествлять с его наличным действительным бытием, т.е. essentiaесть действительность. На самом же деле, - пишет Хайдеггер, - экзистенция человека есть «вступление в истину бытия», «способ, каким человек в своем подлинном существе пребывает при бытии»[28]. Следовательно, человечность человека, что и является сущностным определением  человека, заключена в его бытии как экстатическом измерении экзистенции[29].

На первый взгляд может показаться, что Хайдеггер в данном случае оппозиционирует Сартру. Да, впрочем, он и сам не скрывал этого, заявляя, что Сартр «формулирует основной тезис экзистенциализма так: экзистенция предшествует «эссенции» сущности». Однако в контексте всей экзистенциальной концепции Сартра приведенная формула не так проста.

Свой тезис Сартр прежде всего направляет против классической философии, утверждающей, что сущность человека представляет из себя неизменную природу, субстанцию человека, присущую всем людям и одинаковую для всех. Ее они видели в сознании.

Сартр не согласен с этим: он связывает человечность человека с иным свойством человека, чем сознание. «Человечность человеку не дается от рождения, - говорит Сартр, - она сотворяется каждым индивидом в процессе собственной жизни». Именно в этом смысле существование предшествует сущности. И тогда оказывается, что Хайдеггер и Сартр – добавим и Маркс – оказываются единомышленниками. Заявление Сартра, что человек обладает большим достоинством, чем сознание, достоинством, которое возвышает его[30], совпадает с выводом Хайдеггера, что «определением человека как animalrationale, как «личности», как духовно – душевно – телесного существа гуманизм не должен ограничиться, ибо ясно, что оно не достигает «собственного достоинства человека». Гуманизм не должен на этом остановиться.

Таким образом, можно заключить, что и Хайдеггер, и Сартр связывают возвращение гуманизму первоначального смысла с решением вопроса о сущности человека в контексте бытия. В противном случае, как пишет Сартр, гуманистами окажутся все[31].

 

Психоанализ: фрейдизм и неофрейдизм.В массовом сознании слова «психоанализ», «психоаналитика» ассоциируются с областью практической медицины, помогающей людям справиться со своими неврозами. Еще недавно мы знали о психоанализе преимущественно из художественной литературы о западном образе жизни. Сегодня мы столкнулись с этим явлением на практике.

Вторая половина ХХ в. породила вспышки массового психоза как на бытовом уровне, так и на уровне различных социальных движений. Религиозный фундаментализм, глобальный терроризм, крайний национализм содержат в себе элементы психошизофрении. В наше время врач психоаналитик – массовая профессия.

Психоанализ сегодня не только область практической медицины, но и одно из течений внутри философско-антропологического направления. Возникновение психоанализа как философско-психологического учения укладывается в общую закономерность развития неклассической философии. Появление психоанализа было реакцией на рационалистическую философию Просвещения, которая серьезно упрощала человеческую субъективность, исследуя исключительно сознание нормального человека. По существу изучался некий обезличенный разум. Сознание индивида рассматривалось как персонификация разумности вообще. Неклассическая философия – ее гуманитарно-антропологическая ветвь – наоборот, обратила внимание на индивидуальное бытие человека, где и проявляется подлинность субъекта, личности.

Неклассическая философия интересуется в первую очередь чувственно-эмоциональной жизнью личности, источниками ее конфликтности с обществом, бессознательным и подсознательным в структуре личности.

Основоположником психоанализа является австрийский психолог, психиатр З. Фрейд (1856–1939 гг.). В 1923 г. выходит его работа «Я и Оно», а чуть раньше была опубликована «Психология масс и анализ человеческого Я» (1921 г.). В этих работах Фрейд развил свое учение о структуре личности, обосновал психоаналитический метод. Несмотря на то, что Фрейд подчеркивал свою нейтральность по отношению к философии, он не избежал, во-первых, философских обобщений, а во-вторых, вынужден был обратиться к философской проблематике, т.к. обойтись без общего понимания вопросов взаимоотношения языка и мышления, материального и идеального, физического и психического он не мог. Поэтому концепция Фрейда носит философский характер. В чем суть концепции Фрейда (фрейдизма)?

Фрейд первоначально как психотерапевт стал интересоваться более глубокими и фундаментальными пластами психики индивида, о существовании которых до него не догадывались и которые не изучали. На основе изучения психики больного индивида он построил следующую модель личности. Психическая структура личности у Фрейда представляет собой систему, состоящую из трех элементов – уровней: ОНО – Я (Ego) – Сверх-Я(Super-Ego).

ОНО– это глубинный слой бессознательных влечений, среди которых Фрейд поставил на первое место сексуальные влечения. Позднее Фрейд заменит понятие сексуальное влечение на «либидо». Либидо будет у него включать в себя всю сферу человеческой любви: дружбу, любовь родителей и т.д. Этот уровень бессознательных влечений действует по программе получения наибольшего удовольствия и является основой, энергетикой деятельности индивида.

Я – это сфера сознания индивида, которое старается соизмерять, соотносить «принцип удовольствия» и внешнюю целесообразность (мир культуры, природы).

Сверх-Я – совесть личности или чувство вины. Сверх-Я обнаруживает себя в тот момент, когда Я не в силах обуздать Оно, поставить его под контроль социальных норм, законов, традиций и т.д. Сверх-Я должно осуществлять сублимацию бессознательных влечений.

Сублимация – центральное понятие фрейдизма. Им Фрейд обозначает механизм овладения бессознательными влечениями, подчинение этих влечений сознанию. На этой почве может возникнуть конфликт между Оно и Я и произойти нарушение психики.

Если в ранних работах Фрейд явно преувеличивал роль сексуальных влечений, рассматривая их как главную причину человеческой деятельности, то в более поздний период он начинает учитывать и социокультурные факторы.

Может показаться парадоксальным, что Фрейд увидел источник индивидуальных и массовых неврозов в природе. Приглушая и подавляя инстинкты, культура как бы загоняет их внутрь человека. Происходит накопление агрессивности. Груз культуры становится неподъемным для личности и даже для целых народов, эпох. В истории возникают «невротические культуры», «невротические эпохи». Таким образом, культура, по Фрейду, становится источником социальных конфликтов.

Нам представляется, что Фрейд отождествил культуру с индустриальной цивилизацией, которая наряду с бытовым комфортом приводит к омассовлению культуры, стандартизации жизни, жесткой регламентации поведения человека. Гуманистическая культура ко всему этому не имеет отношения.

В философско-антропологическом плане культура есть способ и форма человеческого бытия, его образа жизни. Культура и образование есть главный путь развития человеческих способностей, обретение им своей человеческой специфики.

Ученики и последователи Фрейда пошли, по пути, устранения гипертрофированности «первичных влечений», характерной для Фрейда. В отличие от последнего они уделили гораздо большее внимание социокультурным факторам.

Представителями неофрейдизма являются А. Адлер (1870–1937 гг.), К. Юнг (1871–1961 гг.), Г. Маркузе (1898–1979 гг.), Э. Фромм (1900–1980 гг.).

К. Юнг ввел понятие архетипа., имеющего символическую природу. По Юнгу, Фрейд ошибался, приняв сексуальные инстинкты за основополагающие в деятельности человека. Инстинкты всего лишь символы, не имеющие содержания. Содержанием они наполняются, попадая в сферу сознательного. Архетипы и есть символические образы, которые становятся образцами поведения, наполняясь конкретным социальным содержанием.

А. Адлер на первый план выдвигает социальные побуждения человека, которые носят врожденный характер. Большое значение Адлер придавал активному характеру человеческой деятельности, роли творчества в формировании личности.

Наиболее известным и популярным из неофрейдистов является Э. Фромм. Он был хорошо знаком с философским наследием Маркса, много его исследовал и испытал огромное влияние марксизма. В целом ряде вопросов его концепция человеческой личности совпадает со взглядами Маркса на природу и сущность человека. Э. Фромм далеко выходит за рамки психоанализа. Его концепция человека может быть названа философско-антропологической, т.к. Фромм рассматривает человека тотально, системно, целостно и с гуманистических позиций. Концепция человека у Фромма принципиально отличается от учений о человеке других представителей неофрейдизма. Прежде всего он иначе ставит сам вопрос о человеке. Фромм говорит, что его интересует не вопрос, что такое человек, а «что значит быть человеком»[32].

При первой постановке вопроса мы понимаем природу, сущность человека как некую неизменную субстанцию человека и пытаемся найти ее в психических или телесных структурах человека. Так поступали классики фрейдизма.

При второй постановке вопроса, подчеркивает Фромм, сущность человека определяется не как качество или субстанция, а как нечто присущее имманентно самому бытию человека. Фромм пишет: «В гораздо большей степени человек должен дать ответ всем своим бытием, всеми своими ощущениями и действиями»[33].

Фромм отказывается от традиционного психоаналитического метода поиска природы человека в каких-то «фундаментальных» пластах или слоях психики, а связывает природу человека с его деятельностью. И в этом подходе он испытывает наибольшее влияние Маркса. Не случайно, что вслед за вопросом «что значит – быть человеком?», Фромм пишет: «Пожалуй, наиболее значимое определение видовой характеристики человека дал Маркс, определивший ее как свободную осознанную деятельность»[34]. Быть человеком – значит быть свободным, сознательным, деятельным существом. И это почти дословное повторение Маркса[35].

Любопытно сравнить взгляды Фрейда, Фромма и Маркса на любовь, чтобы увидеть принципиальное отличие взглядов Фромма от Фрейда и близость позиции Фромма марксовой. Фрейд понимает любовь как проявление первичного природного инстинкта, для него любовь совпадает с сексуальным влечением.

Фромм определяет любовь, как и другие чувства человека, «очеловеченными переживаниями». Человеческие чувства имеют совсем другое содержание, чем инстинкты животного. И Фромм вновь приводит цитату Маркса из «Экономическо-философских рукописей 1844 года», где говорится: «Каждое из его человеческих отношений к миру – зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, желание, деятельность, любовь, словом, все органы его индивидуальности... это – осуществление на деле человеческой действительности»[36]. Фромм и Маркс рассматривают все чувства и качества человека как проявление общей родовой сущности человека – свободной сознательной деятельности.

Концепция человека у Фромма – это результат синтеза антропологии, истории, психологии индивидуальной и социальной, философии и ряда других наук.

Такова самая общая характеристика отдельных философских учений антропологического направления.



[1] См.: Рубеж веков. Что ждет человечество в ХХI веке? М., 2000.

[2] Гулыга А.В. Кант. М., 1981. С. 259.

[3] Фейербах Л. Избранные философские произведения. Т. 1. С. 204.

[4] Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С. 185.

[5] Шелер М. Указ. соч. С. 32, 37.

[6] Там же. С. 53.

[7] Бердяев Н. О назначении человека. М., 1993. С. 58.

[8] Шелер М. Указ. соч. С. 94.

[9] См.: Григорьян Б.Т. Философская антропология. М., 1982.

[10] Шелер М. Указ. соч. С. 90.

[11] Хайдеггер М. Время и бытие. С. 31, 32, 198.

[12] Ясперс К. Духовная ситуация времени  // Ясперс К. Смысл и назначение истории.   М., 1991. С. 378. 

[13] Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сартр Ж.-П. Тошнота. С. 378.

[14] Ясперс К. Указ. соч. С. 379.

[15] Сартр Ж.-П. Указ. соч. С. 443.

[16] См.:Камю А. Миф о Сизифе. Эссе  об Абсурде // Камю А. Бунтующий человек. М., 1990; Сартр Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сартр Ж.-П. Тошнота.

[17] Сартр Ж.-П. Указ соч. С. 449.

[18] Сартр Ж.-П. Бытие и ничто. М., 2000. С. 10.

[19] Камю А. Бунтующий человек. М., 1990. С. 38.

* Напомним, что Ж.-П. Сартр назвал  одну из своих работ, ставшей своеобразным манифестом экзистенциализма, «Экзистенциализм – это гуманизм».

[20]Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. - С. 152.

[21]Хайдеггер М. Время и бытие.  С. 207.

[22] Хайдеггер М. Там же.  С. 207.

[23] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1. С. 593; Т. 21. С. 308; Т. 42. С. 116.

[24]Сартр Ж.-П. Бытие и ничто.  М., 2000.  С. 26.

[25] Там же. С. 30.

[26] Хайдеггер М. Время и бытие. - С. 205. Ср.: «Сознание (dasBewußtsein) никогда не может быть чем-либо иным как осознанным бытием (dasbewußteSein)…» Маркс К., Энгельс Ф.Соч., Т.3. - С. 25.

[27]Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге. - С. 148.

[28] Хайдеггер М. Время и бытие. - С. 206.

[29] См.: Там же. - С. 203.

[30] См.: Сартр Ж.-П. Тошнота. - М., 1994. - С. 439.

[31]См.: Сартр Ж.-П. Тошнота. - С. 463.

[32] Фромм Э. Революция надежды // Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993. С. 261.

[33] Фромм Э. Душа человека. М., 1992. С. 84.

[34] Там же. С. 262.

[35] См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 93.

[36] См.: Фромм Э. Психоанализ и этика. С. 271; Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 164.