Российское гуманистическое общество

Первую часть этой формулы мы только что раскрыли. Теперь попробуем объяснить ее вторую часть. Попутно еще раз отметим, что формула – от мифа к логосу – в известной мере упрощает сущность генезиса философии, хотя общее направление развития общественного сознания передает верно. Дело в том, что данная формула охватывает всего лишь начальный период становления философии. Она подводит нас только к истокам философии, к тому моменту, когда определилась новая форма мировоззрения, снявшая противоречия внутри мифа и между мифом и новым специальным знанием. Рассмотрение второй части формулы целесообразно начать с выяснения содержания понятия Логоса, а затем перейти к анализу самого процесса становления философии.

Греческий термин «Логос» впервые был использован Гераклитом в качестве одного из основных понятий своего учения. Впоследствии он становится весьма популярным во всей античной философии, приобретает много значений и интерпретаций. Адекватного перевода на другие языки Логос не имеет, и чаще всего переводится как «слово», «мысль» или «смысл» (понятие). В древнегреческом языке Логос означает одновременно слово и мысль. Речь идет, следовательно, не о слове в его звуко-речевом значении, а о слове, содержащем мысль, смысл. То есть имеется в виду слово осмысленное, содержащее значение, информацию о предмете, явлении и одновременно самоотчет субъекта об этом значении («я знаю, что я знаю»). Другими словами, Логос – это слово, заключающее в себе мысль, неотделимую от него, как и, наоборот, эта мысль неотделима от выражающего ее слова. Это единство слова и мысли, языка и мышления и было уловлено античными мыслителями, но уловлено скорее всего интуитивно. Поэтому-то Логос в зависимости от употребляемого контекста мог получать различные значения. Многозначность употребления слова «Логос» встречается у Гераклита.

1. Логос есть универсальный закон («всеуправляющий Логос»), в соответствии с которым все совершается: «Логос существует вечно… все совершается по этому Логосу».

2. Логос является выражением постоянства, определенности, он устанавливает меру, в пределах которой совершаются все изменения и превращения. Логос – закон, который делает мир упорядоченным, гармоничным и соразмерным. Все изменения происходят внутри Логоса как меры.

3. Логос у Гераклита выражает также единство, тождество противоположностей: добра и зла, дня и ночи, холодного и теплого и т.д., образуя одно целое: «целое и нецелое, сходящееся и расходящееся, согласие и разногласие, из всего – одно, из одного – все».

4. Логос у Гераклита не относится к миру единичных вещей и не относится к словам и речам о единичном. Логос – обозначение всеобщего. «Логос всеобщ», «поэтому необходимо следовать всеобщему»[1].

Гераклит понятием Логоса выражает свое представление о целостности, единстве и гармонии мира. У него понятия Логоса и Космоса во многом совпадают. Если для чувства мир является Космосом, возникшим из огня, то для ума он Логос, т.к. главное, что фиксируется в мире и отражается в представлении о Космосе, – его организованность, мироустройство, что превращает мир единичных вещей, мир разнообразный в Единый. Таким образом, если суммировать все высказывания Гераклита о Логосе, то получается следующее: Логос – это тот закон, который придает миру системность, субстанциальность и развитие. Он столь же обязателен для всех, как и законы полиса. Логос – это универсальный, всеобщий разум. Логос заключает фундаментально-онтологичекое содержание, обозначающее сущность и смысл мироустройства. И он может быть только умопостигаемым и не дается простому чувственному восприятию. Логос является объектом созерцания. Движение от мифа к Логосу – это движение от слитости субъекта и объекта, от смутного различения и разграничения Я от не-Я к более или менее четкому пониманию оппозиции Я и не-Я, предмета и образа. Это движение от представления к понятию, от мироощущения, мирочувствования к миропониманию, к созерцанию.

Иными словами, движение от знания синкретического, в котором трудно отличить правильные здравомыслящие знания от фантастического, сущее – от должного, реальное – от иллюзорного, к знанию истин: Логос обозначает еще и закон истинности бытия.

Понятие «созерцание» в эпоху становления античной философии близко к нашему, сегодняшнему «теоретическому сознанию». Созерцание – это не столько пассивное наблюдение, как это представляется сегодня обыденному рассудку, сколько – по-древнегречески – «обозрение», «рассмотрение», «умо-зрение». Но представление античных мыслителей об умозрительном или умопостигаемом мире, который не улавливается чувством, а постигается, зрим лишь умом, полностью еще не свободны от наглядности и образности. Так что созерцание представляет единство образа и понятия, интуиции и абстракции, живого чувства и логического мышления. В целом же созерцание указывало на некую отстраненность, «незаинтересованность» истинного познания, не ставящего своей целью извлечение пользы, выгоды[2]^*. И в этом заключается принципиальное отличие нового знания от мифологического. Вместе с движением от мифа к логосу идет эволюция и представления о мудрости, которую греки обозначали термином sophos – софия, мудрость. Появляется новый слой людей, мудрость которых состоит не в знании традиций, обычаев, ритуалов (возрастная память) и не в особом положении в роде, скажем, жрецов, пророков, своеобразных социальных медиаторов – посредников между царями и низами, а в знании, полученном путем созерцания. Эти люди, которые много знают, стали называться физиками, фисиологами, они ориентируются на наблюдение, созерцание. И, наконец, появляется еще один тип мудрецов – философов, людей, отличающихся от фисиологов тем, что они любят мудрость, т.е. постигают сущность вещей путем рационально-теоретического мышления. Появление слова «философия» – считают, что его ввел Пифагор[3], – свидетельство возникновения нового мировоззрения. «Философия», переводимая с греческого как любовь к мудрости, показывает, что появилось чисто теоретическое знание, занятие которым становится главным делом всей жизни философов. Существуют самые различные концепции перехода от мифа к логосу, от одного типа мировоззрения к другому, но в качестве основных выделяются следующие.

1. Мифогенная теория. Содержание настоящей концепции сводится к утверждению, что античная философия проистекает из античной мифологии второго поколения, являясь ее рационалистической интерпретацией. То есть миф рассматривается как аллегория, за которой стоят реальные события, подлинные исторические факты, принявшие в мифе искаженный характер и неверно истолкованные. Обобщающую функцию в мифе якобы выполняла метафора, с помощью которой человек обозначал отвлеченные понятия через конкретные признаки. Но постепенно первоначальный смысл стал забываться и затемняться, и поэтому требуется осуществить рационализацию мифа, перевести систему метафорических эпитетов, аллегорий на язык понятий и категорий. Таким образом, получается, что философия – это та же мифология, но выраженная на ином языке. Следовательно, нет никакого «греческого чуда», нового мировоззрения, нового понимания мира. Представители этой теории подчеркивают полную преемственность философского мировоззрения по отношению к мифологическому и не видят принципиально нового характера, специфики философского мировоззрения.

Вариантом мифогенной концепции является символическая теория истолкования мифа, которая интерпретирует миф как единство чувственного образа и смысла, закрепленное ритуалом, традицией. С этой точки зрения, философия освобождает миф от знаковой условности, обнаруживая за последним реальное содержание. Тем самым символ делался адекватным отражением действительности: скажем, боги становятся лишь символами природных стихий.

2. Гносеогенная теория. Внешне, на первый взгляд, она прямо противоположна мифогенной. Содержание этой концепции сводится к следующему. Философия не имеет никакого отношения к мифологии, так как у нее иной источник. Философско-мировоззренческий взгляд на мир сформировался на основе научно-теоретического знания, развивавшегося вне мифологии, и был следствием обобщения реального опыта. Такая точка зрения отчетливо представлена в I томе «Истории философии» (М., 1957. С. 30). По мнению ее авторов, философская мысль развивалась из знаний, противоположных вере и фантастическим представлениям, и поэтому мифология не может быть предысторией философии.

3. Гносеогенно-мифогенная теория. В ней предпринята попытка примирения первых двух теорий, радикально расходящихся между собой. Представители этой теории считают, что мифогенная и гносеогенная концепции могут быть логически согласованы, поскольку внутри мифа имеются элементы здравого смысла, обыденного опыта, так же как вне мифологии существовали элементы научного специального знания: математического, медицинского и иного, заимствованного на Востоке. Распространение этого знания на все мировоззрение и привело к появлению нового философского мировоззрения. Эта точка зрения представлена в книге А.В. Чанышева «Курс лекций по древней философии» (М., 1981).

4. Социоантропоморфная, или историко-психологическая, теория. Представителем ее является Ж.-П. Вернан, развивший этот взгляд в книге «Происхождение древнегреческой мысли» (М., 1988). Содержания ее мы уже касались, когда шла речь о кризисе мифологического мировоззрения, и мы раскрывали смысл рационализации общественной жизни при переходе от общинно-родового строя к классовому обществу.

Согласно Ж.-П. Вернану, преобразования в образе мышления, совершенные ранними греческими философами, состояли в том, что последнее возникновение космоса и все происходящие в нем процессы стали осмысливать по образу наблюдаемых повседневных фактов. В то время как мифическое сознание их трактует в контексте «изначальных действий богов»: то есть Вернан делает установку на рациональное объяснение всего происходящего на основе рационального объяснения непосредственно окружающего быта и перенесение, проецирование его на бытие в целом.

Социоморфная теория происхождения философии базируется на проведении параллелей между общественной жизнью и природой. Ф.Х. Кессиди, автор «Послесловия» в книге Вернана, критикует последнего за излишнюю социологизацию и даже политизацию культурных феноменов[4].

Ни одну из рассмотренных нами концепций нельзя признать как единственно верную и в полном объеме объясняющую процесс становления философии. Для первой из них вся история становления философии есть не что иное, как развертывание исходного начала, в качестве которого выступает Миф. Для второй концепции – это процесс нарастания научного знания вне мифа и независимо от него, с постепенным перенесением специфического частнонаучного знания на всю картину мироздания. Если в первом случае философ превращался в интерпретатора и истолкователя мифов, то во втором – это фисиолог, физик, просто ученый мудрец-теоретик. Вторая точка зрения получила наибольшее распространение в учебной литературе, в которой философия предстает как единая нерасчлененная античная наука – натурфилософия[5].

Несомненно, что античные философы были осведомлены в области специального научного знания. Более того, не только в античную эпоху, но даже и в Новое Время философ мог оказаться выдающимся математиком, физиком, биологом, как, например, Декарт, Лейбниц, Кант, что может послужить основанием зачислить их по тому или иному «научному ведомству», хотя при этом они прежде всего остаются философами. В конечном итоге дело не в том, куда зачислить и как назвать того или иного мыслителя. Вполне возможно, что для одних Пифагор – математик, а Демокрит – физик. Однако Пифагор и Демокрит – философы, так как проблему числа, атома они ставят философски. Аристотель отличает первых философов от мифологов и фисиологов прежде всего по тому критерию, что они исследуют «первые начала и причины»[6]. И к ним он относит Фалеса, Анаксимена, Гераклита и др. Вопрос заключается в другом: существует ли специфическая область, предмет специального философского исследования и отличается ли философское исследование от специального научного знания своим методом ее изучения. Другими словами, существует ли наряду со специальным частнонаучным знанием еще и философское знание. А обособлен или нет сам мыслитель, мудрец от остальных видов знания – вопрос риторический. «Даже если взять самый ранний период, – пишет А.С. Богомолов, – период возникновения философии, то и тогда можно говорить об относительно раздельном существовании философии и конкретно-научного знания»[7]. Следовательно, мудрецы-любомудры VI–V вв. до н.э. могут нами, без сомнения, считаться философами. Для подтверждения сошлемся на Диогена Лаэртского, говорившего: «Философия же имела два начала: одно – от Анаксимандра, а другое – от Пифагора; Анаксимандр учился у Фалеса, а наставником Пифагора был Феракид. Первая философия называется ионийской … вторая называется италийской...»[8]. Мы их можем назвать философами прежде всего не потому, что они отказались от мифологических образов или от социоморфных и антропоморфных представлений. Дело в другом, дело в характере мышления и в предмете их созерцания, т.е. в особом способе осмысления, обобщения знания. А.С. Богомолов прав, что «если миф является прежде всего формой жизни, т.е. особой формой мировоззрения и жизнедеятельности людей... и лишь производно – формой объяснения, то философия есть в сущности своей познание»[9]. Характер мышления философов – любомудров, а не просто мудрецов, – можно определить как созерцание, имея в виду, что речь идет о теоретическом, умозрительном познании: мышление (греч. noesis – букв. «распознавать», «разнюхивать») философов представляло собой своеобразную рефлексию о знании.

Предметом их созерцания являлось всеобщее начало – архэ (arche), то есть то, из чего все произошло, начало всего, вечное и неизменное. Это и есть первая проблема, проблема всех проблем. Архэ – ключевое понятие возникшей античной философии. Способ, метод философского созерцания в отличие от эмпирическо-научного знания основывался на диалектико-гипотетическом принципе. Если мифология опиралась на традицию, авторитет, ритуал, а частнонаучное знание – на чувствено-наблюдаемую достоверность, то философия опиралась на диалектику как рациональное, нормированное, совершающееся по определенным правилам мышление. Только такое мышление позволяет «видеть» скрытую видимостью сущность природы – фюзиса (physis). Аристотель дал целую систему определений природы, указав шесть важнейших ее значений.

Природой или естеством (physis) называется 1) возникновение того, что растет; 2) первооснова растущего, из которого оно растет; 3) то, откуда первое движение, присущее каждой из природных вещей; 4) природой называется и то, из чего как первого состоит или возникает любая вещь; 5) природой или естеством называют и сущность природных вещей; 6) естеством называется и всякая сущность вообще[10].

Таким образом, можно сделать следующий обобщающий вывод: философия в отличие от частнонаучного специального знания и обыденного сознания, непосредственно связанного с повседневным опытом, обращается к вопросам универсальным, «идеальным», знание которых становится общемировоззренческими принципами. Возникшая новая форма общественного сознания синтезировала и объединила самые различные знания, взяв на себя главную функцию мировоззренческого сознания – ориентационно-регулятивную – посредством создания целостной картины мира в ее отношении к человеку.