Российское гуманистическое общество

Б. Сциентистское  направление в западной философии ХХ века

В западной философии ХХ века имеется целая группа учений, школ, ориентирующихся на развитие науки. Они объявляют научное знание высшей культурной ценностью и видят цель философствования в превращении философии в науку. Для этого, по их мнению, философия должна отказаться от традиционной проблематики, связанной с выяснением предельных оснований человеческого бытия. Глобальный характер философских вопросов не позволяет якобы философии выработать истинное знание о них: оно всегда будет носить условный характер, так как в нем выражается заинтересованное отношение познающего субъекта. При решении подобных мировоззренческих вопросов субъект руководствуется различными ценностными регулятивами.

Для становления философии наукой требуется соответствие философского знания принципам научного знания. В качестве таких принципов представители сциентистского (сциентизм от лат. scientia– знание, наука) направления выдвигают следующие:

1. Принцип верификации (verification– доказательство, подтверждение, от лат. verus– истинный и facio– делаю) – свидетельство, удостоверение в истинности.

2. Принцип конвенционализма (от лат. conventio– соглашение), согласно которому научные аксиомы и исходные определения рассматриваются как условные соглашения.

3. Принцип физикализма – требование адекватного перевода предложений, употребляемых в различных науках на язык физики. Речь идет об унификации языка всех наук на базе языка математической физики.

Не трудно заметить, что за эталон, критерий научности берется физико-математическое знание. А поскольку философское знание этим принципам не отвечает, то философские утверждения являются бессмысленными и даже вредными, т.к. они засоряют науку и человеческое сознание всякого рода псевдопонятиями, ложными утверждениями. Таким образом, наука является не только высшей культурной ценностью, но и ориентиром для развития философии.

У сциентистского направления существуют и другие названия, которые в нашей учебной и научно-популярной философии рассматриваются как тождественные. Философию этого направления называют и неопозитивистской, и эмпирической, и аналитической, и лингвистической философией. Ее называют также философией логического позитивизма, логического эмпиризма и т.п. В современной академической философии ставится вопрос об уточнении смысла всех этих названий, подчеркивается их нетождественность. Более того, отмечается, что требуется уточнить принадлежность отдельных философов к этому направлению.

Различия между всеми этими названиями существуют, но они не являются принципиальными. Каждое из этих названий указывает на определенную особенность сциентистского направления в философии.

Итак, цель философии заключается в том, чтобы стать наукой. Для этого ее утверждения должны носить осмысленный характер, т.е. должны соответствовать фактам, быть наполненными познавательно-информативным содержанием, а не являться эмпирическим повествованием о фактах. Другими словами, философия должна становиться эмпирической наукой.

Философия также должна изменить свой эклектический язык. Ее языком должен стать общенаучный язык – логико-математический. Ориентация философии на науку означает, что философия становится философией науки. Но наука интересует философию исключительно со стороны своего языка, логики, понятийно-категориального аппарата, способа построения научных теорий и т.д. То есть философия становится логикой и гносеологией науки, содержательная, предметная сторона науки ее не должна интересовать.

В истории становления сциентистской философии выделяется несколько периодов, этапов.

Первый период связан с именами французского философа О. Конта (1798–1857 гг.), автора шеститомного «Курса позитивной философии» (1830–1842 гг.) и Г. Спенсера (1820–1903 гг.), английского философа и социолога. Этот период назван первым позитивизмом. Позитивная философия в момент своего возникновения была направлена против спекулятивного абсолютного идеализма Гегеля, который не придавал должного значения частным наукам, в его системе они играли подчиненную роль по отношению к философии.

Естествознание во времена Конта становилось теоретической наукой, а философские метафизические системы сдерживали его развитие. Конт полагал, что науки в состоянии сами сделать обобщающие выводы без помощи философии: «наука сама себе философия» – вывод Конта. В отрицании философии вообще содержалась угроза возможности сползания самого естествознания к эмпиризму.

На рубеже ХIХ–ХХ вв. возникает второй позитивизм, представителями которого являются австрийский физик, математик Э. Мах (1838–1916 гг.), автор работы «Анализ ощущений и отношение физического к психическому», и швейцарский психолог, философ Р. Авенариус (1843–1896 гг.), автор «Критики чистого опыта». Появлению нового этапа в истории позитивистской философии способствовала новейшая революция в естествознании: открытие электрона, радиоактивности, рентгеновских лучей, теории относительности и т.д. В целом в это время естествознание становится наукой, изучающей процессы микромира. В связи с этим существенно изменилась методология научного исследования: логико-математические методы становятся ведущими в построении научных теорий. Это привело к тому, что стала очевидной ограниченность старого классического философского материализма и идеализма.

Третий период в истории позитивизма получил название неопозитивизма. Он приходится на 20–60-е гг. ХХ в. Вкратце история его становления такова.

В 20-е гг. вокруг профессора Венского университета М. Шлика, заведовавшего кафедрой индуктивных наук, объединилась группа физиков, математиков, логиков, социологов, философов, получившая название логических позитивистов. В 1929 г. они издали манифест «Научное мировоззрение. Венский кружок», где изложили свою программу деятельности по созданию «научной философии». В это широкое объединение входили или тесно сотрудничали ставшие впоследствии всемирноизвестными учеными, философами, общественными деятелями Айер, Витгенштейн, Карнап, Мур, Нейрат, Рассел и другие. Огромное влияние на членов «Венского кружка» оказал Л. Витгенштейн (1889–1951 гг.), австрийский философ, логик, математик, автор известного у нас труда «Логико-философский трактат» (1921 г.). В русском переводе вышел в 1957 г.[1].

Неопозитивизм или логический позитивизм, как он стал называться в 20–40-е гг., базировался на следующих принципах, определивших его основные черты: сциентизм, эмпиризм, критика философии как метафизики.

Сциентизм означал веру в превосходство научного знания над всеми другими формами освоения мира.

Эмпиризм – признание определяющей и решающей роли информации, полученной в опыте, для обоснования научного знания.

Критика философии – разоблачение ее несостоятельности в познании мира.

Л. Витгенштейн за критерий научности взял принцип верификации, который означал следующее: только то знание может быть признано научным, истинно достоверным, которое подвержено верификации, т.е.  опытной проверке фактами. При этом фактами считается все происходящее, случающееся, имеющее место быть и наблюдаемое нами. Следовательно, для неопозитивизма факт – это чувственный факт, признак которого – восприятие. Однако это не совсем так: факты весьма разнообразны. Неопозитивисты рассматривали развитие науки как непрерывный процесс наполнения научного знания – кумуляции знания.

Логических позитивистов (неопозитивистов) в науке интересовали проблемы языка науки (синтаксическое и семантическое измерение языка науки, разработка проблем логической семантики, использование языка как инструмента построения научных теорий); типы связей между компонентами готового теоретического знания; анализ научных понятий; анализ синтетических и аналитических истин (синтетические истины основываются целиком на значениях, независимых от фактического положения дел). Общая идея теории науки сводилась к тому, что наука является инструментом для предсказывания будущего опыта на основании прошлого.

Неопозитивизм был тесно связан с успехами математики, физики, логики и возникшими вследствие этого трудностями в обосновании современных научных теорий, т.к. физикализм приводил к отчуждению знаково-символической системы науки – языка науки – от реального содержания. Происходила абсолютизация и фетишизация формальных средств, аппарата науки.

Третий позитивизм объявил, что подлинно философские проблемы сводятся к логике научного исследования. Задача философии заключается в том, чтобы подвергать логическому анализу высказывания о фактах. Что касается традиционных философских проблем, то они объявляются псевдопроблемами.

В 60-е гг. начинается новый этап в истории сциентистской философии. Он получил название постпозитивизма. Видные представители постпозитивизма – Т. Кун, С. Тулмин, П. Фейерабенд.

Постпозитивизм возник в результате кризиса неопозитивистской философии, которой не удалось достичь конечных целей. Многие видные деятели неопозитивизма (Витгенштейн, Рассел[2] и др.) увидели тупики индустриальной цивилизации с ее технократическим мышлением и стали освобождаться от романтических иллюзий, которые они связывали с успехами науки. Ученые убеждались в том, что абсолютизация и фетишизация рационализма, сциентизма и логизма является завышением возможностей научного познания.

В своих философских раздумьях они стали приходить к выводу, что у науки есть определенное место в культуре, она выполняет свои функции, и, следовательно, на нее не надо возлагать решение задач, которые науке не под силу. Абсолютизация науки во многом обусловлена невысокой философской культурой людей, занятых в сфере «научного производства».

Большой интерес в этом плане представляет статья Г.Х. фон Вригта «Витгенштейн и двадцатый век». Ее автор – ученик, переводчик и издатель трудов своего учителя Л. Витгенштейна – приводит слова учителя: «Философы постоянно видят перед собой методы науки и испытывают непреодолимое искушение отвечать на вопросы так, как это делает наука. Эта тенденция является подлинным источником метафизики и заводит философию в полную тьму»[3].

Пришедший на смену неопозитивизму постпозитивизм в лице английского философа К. Поппера (1902 - 1994) выдвинул новый критерий научности, провозгласив принцип фальсификационизма. «Поэтому я полагаю, - писал Поппер, - что именно возможность опровержения или фальсификации теорий определяет возможность их проверок, а следовательно, их научный характер»[4].

Логика рассуждений К. Поппера такова: поскольку ни одна теория не может охватить все факты, то принцип верификации не является абсолютным критерием. Любая научная теория строится на основе гипотезы, следовательно, она должна допускать возможность своего опровержения.

Если невозможно охватить все факты, подтверждающие теорию, то для ее опровержения достаточно одного. В этом суть принципа фальсификационизма.

К. Поппер выступил и против кумулятивистской модели развития науки.

С концептуальной критикой кумулятивистской модели развития науки выступил американский  философ-физик Т. Кун, создавший развернутую теорию научных революций. Разумеется, идея революций в науке выдвигалась и ранее, в частности Ф. Энгельсом.

Из работ постпозитивизма у нас наиболее известна книга Т. Куна «Структура научных революций». Кун сформулировал понятие «научной парадигмы». Понимая ее как «признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают модель постановки проблем и их решений научному сообществу»[5]. Следовательно, Кун не соглашается с неопозитивистской моделью научного знания. Он признает историческую эволюцию понятия науки и существование различных типов наук и научности.

Таким образом, Т. Кун отмечает, что развитие науки идет не плавно, а скачкообразно: периоды накопления знания, прогресса в науке разделяются стадиями спада, застоя. Схематически это можно представить так: нормальная наука (идет накопление знания, разрабатываются методы его практического применения) àвремя аномалий (рост числа новых проблем, не объясненных в рамках господствующей парадигмы)àкризис науки (старая парадигма обнаруживает свою ограниченность) àнаучная революция.

Наряду с этим Кун делает еще одно примечательное заявление: борьба парадигм – это борьба доводов. Выбор парадигмы происходит не под влиянием логических аргументов или конвенций, а благодаря целому комплексу идей философского, нравственного, религиозно-художественного содержания. Научное познание включено в культуру общества, которая в конечном итоге и обусловливает формирование научной парадигмы и познания в целом.

В лекции, посвященной западной философии ХХ века, нельзя не упомянуть немецкого философа П. Фейерабенда (1924- 1994), с именем которого в философии науки связан так называемый эпистемологический анархизм илиметодологический плюрализм. Суть теории П. Фейерабенда состоит в обосновании идеи, что история науки – это история ошибок, проистекающих из признания господствующий какой-либо одной научной концепции или одного научного метода. Подобное отношение к знанию, говорит П. Фейерабенд, приводит к фетишизации науки, к превращению ее в мифологию. Поэтому, подчеркивает философ, в современной культуре не должно существовать приоритета какой-либо одной формы знания. С точки зрения П. Фейерабенда, наука, религия, искусство, мифология – одинаково ценны и равно являются продуктивными. Следовательно, делает вывод П. Фейерабенд, единая научная методология противопоказана творческому мышлению. «Мой же тезис, - подчеркивает П. Фейерабенд, - состоит в том, что анархизм помогает достигнуть прогресса в любом смысле»[6]. Более того, категорически заявляет П. Фейерабнд, «мысль о том, что наука может и должна развиваться согласно фиксированным и универсальным правилам, является и нереальной, и вредной»[7].

Постпозитивизм испытал влияние гносеологии классического марксизма и нашей отечественной философии, когда пришел к выводу о социокультурной природе познания.

Постпозитивизм сделал попытку создать новую эпистемологию на основе синтеза естественнонаучного познания, достижений лингвистики, психологии и т.д. Таким образом, философия позитивизма содержит целый ряд интересных и продуктивных идей, и философия может использовать их в своем дальнейшем развитии.

Обзор западной философии ХХ в. мы закончим, как это принято сегодня делать, рассмотрением «философии постмодернизма». Не потому что ею заканчивается действительная история философии ХХ в., а потому, что постмодернисты объявляют о «конце» всякой философии, отказывают ей в праве на существование. И мы хотели бы показать, что на самом деле это не так.

«Философия постмодернизма». Дать точное определение «философии постмодернизма» очень трудно. Прежде всего невозможно сформулировать основополагающие принципы этой «философии», которые позволили бы очертить круг персоналий, олицетворяющих «философию постмодернизма». Более того, сами философы, причисляемые к «постмодернизму», отказывают друг другу в принадлежности к этому направлению. Они расходятся в оценке и понимании принципиальных вопросов современной философии.

Хронологические рамки «постмодернизма» трактуются настолько расширительно, что вообще становятся размытыми. И вследствие этого к постмодернистской философии начинают относить совершенно отличные друг от друга философские учения. Иногда историю модернизма начинают отсчитывать чуть ли не с эпохи Просвещения. Другие авторы связывают эпоху модернизма с рубежом ХIХ–ХХ вв., а постмодернизма – с 60–80 гг. ХХ в.

Сложность определения постмодернизма состоит также и в том, что он чрезвычайно многолик, его относят к столь разнородным явлениям, начиная от художественной литературы и музыки и кончая трансформационными процессами в экономике, технолого-информационной сфере, в политике. В итоге модернизм и постмодернизм оказываются абстрактным обозначением некоторых общих стилевых особенностей. Поэтому выделить в этой абстракции культуры ее специфический философский аспект очень трудно.

Мы не случайно заключили в кавычки «философия постмодернизма». Представляющие эту философию персоналии отрицают не только философию в ее классическом понимании, но и в постклассическом. Они отрицают возможность философского знания в любом его виде: теоретико-мировоззренческом, научно-теоретическом, аксиологическом… Постмодернизм в философии – это отрицание философии. Так, один из видных представителей «философии постмодернизма» Р. Рорти (США) считает, что философские проблемы – отношение сознания к материи, субъекта к объекту, свободы и детерминзма, реального и ирреального и т.п. – не являются «естественными», подлинными проблемами[8]. Рорти заменяет понятие истины понятием «солидарности», относясь к объективной реальности абсолютно релятивистски. Для него философия превращается в литературу, языки которой меняются в зависимости от наших прагматических целей. Следовательно, у каждого сообщества свое понимание истины.

Постмодернисты не только отрицают философию с ее исследованием субъектно-объектных отношений, но они еще настаивают на ее имперсональности: исчезновении автора. На этот момент «философии постмодернизма» обращает внимание А. Зотов. Он пишет, что если согласиться с философами постмодерна (Лакан, Делез, Фуко...), провозгласившими тезис о «смерти автора», «конце человека», то вся «философия постмодерна» оказывается как бы анонимной, имперсональной[9]. Хотя в действительности упомянутые философы, вступая в противоречие с собственным тезисом, от авторства не отказываются.

Что же все-таки мы имеем в виду, говоря «философия постмодернизма»? Имеется в виду появление ряда идей, разделяемых группой философов, ученых, публицистов, литераторов, критиков, художников. К философам постмодернизма относят Ж. Делеза, Ж. Лакана (Франция). Р. Рорти (США), Д. Кампера (Германия) и других. Считается, что основателями постмодернизма были Р. Барт и М. Фуко (Франция). В России наиболее известны М. Фуко, автор книги «Слова и вещи» (М., 1977), «Археология знания» (Киев, 1996) и Ж. Делез – «Логика смысла» (М., 1995).

Главной – объединяющей их всех идеей – является критика классической философии, точнее, особый характер критики, т.к классическая философия подвергалась критике и прежде, скажем, неоклассической философией. Но эта критика не выходила за определенные границы. В частности, сохранялась преемственность философии: ее проблемное поле, дух гуманизма, хотя и менялись его формы. Не были чужды неклассической философии и многие идеалы Просвещения. Например, экзистенциализму действительно нельзя отказать в приверженности к гуманизму. Неопозитивизм связывал разрешение многих социальных проблем с наукой, реализацию гуманистических идеалов видел на пути научно-технического прогресса. Их можно критиковать за романтизацию роли науки, наивность в политике, но в критическом отношении неопозитивистов к классической философии не было цинизма и деконструктивизма.

Критика классической философии постмодернизмом – это разрушение всего здания философии как вида культуры, как формы творческой познавательной деятельности. В постмодернизме критика идет по линии ниспровержения основных парадигм классической философии.

В онтологии постмодерн выступил против основного философского вопроса – субъектно-объектного отношения. По словам А. Зотова, «это попытка дать картину того мира (мира культуры), в котором уже нет установки субъектно-объектного отношения, то есть нет того приоритета, явного или неявного, который определял практически весь иерархически организованный категориальный аппарат традиционной философии, включая членение ее предмета на онтологию, логику и теорию познания»[10]. Понятие объективной реальности заменяется понятием «текста», «смысла».

Онтологическая концепция постмодернизма является субъективистской интерпретацией реального факта: возросшей роли культуры, искусственной среды в жизни человека. В эпоху индустриально-информационного общества мир становится социокультурным образованием и начинает казаться созданным исключительно по проектам людей.  И в этом смысле он есть как бы «текст», написанный человеком. Следовательно, онтология постмодерна является, по существу, ее ликвидацией, так как деонтологизируется сама объективность.

Гносеологическая парадигма классической философии подвергается еще более разрушительной критике, чем онтологическая. Постмодернизм предлагает вообще элиминировать категорию сознания, так как сознание не является ни свойством мозга, ни отражением объективной реальности, ни способностью с помощью понятий систематизировать, обобщать знание о мире. На место традиционных философских понятий субъективность, рефлексия, интенция, с помощью которых осуществлялось философское познание, они ставят что-то близкое ницшеанской «воле», «жизни»: «потоки желания», «безличные скорости», «интенсивности», «соблазны». Так появляется «текст» без автора, философствование без субъекта и т.п. Философы постмодерна отрицают идеальную реальность – истину, признаваемую классической философией, и приходят к выводу, что невозможно познать мир, его нельзя зафиксировать в теоретических системах. Критика прямолинейного рационализма и позитивизма заканчивается отрицанием возможности объективного знания вообще.

В плане эстетико-аксиологическом «философия постмодернизма» рассматривает художественное сознание как состояние свободы субъекта от реальности. Условность искусства настолько гипертрофирована постмодернизмом, что оно в конечном итоге оказывается абсолютно не обусловлено никакими ценностными или эстетическими нормами. Постмодернизм в сфере эстетической – отрицание объективных форм художественного и этического порядка.

Нам представляется, что постмодернизм, несомненно, отражает кризис сознания, происходящий под влиянием тех процессов, которые протекают в постиндустриальном или информационном обществе. Но это не кризис самой природы сознания, это не свидетельство порочности разума, а кризис его объективированных форм, в первую очередь техницизированного сознания. Индустриально-информационная цивилизация вступает в конфликт с духовно-гуманистическими ценностями культуры. Этот конфликт воспринимается некоторыми представителями элитарной интеллигенции как «конец человека», конец Разума.

Тезисы Барта и Фуко об «исчезновении», «смерти» человека, разумеется, имели в виду не натуралистическую смерть человека. Скорее это была метафора, обозначающая исчезновение того образа человека, который сформировался под влиянием европейской культуры ХIХ–ХХ вв.[11]. Постмодернисты, в частности, Ж. Делез, Ж. Деррида, «исчезновение», «смерть» человека связывают с тем, что разум якобы исчерпал свои возможности и он не в состоянии адекватно расшифровать «тексты», так как в последних присутствует такое множество «следов» разных культур, что он ничего не говорит нам о сущности автора – человека. По существу, у «текста» трудно найти одного автора.

По мнению исследователей «философии постмодернизма», не следует полагать «о доминантности постмодернизма в нынешней философской ментальности. Нам кажется, что она характеризуется скорее нарастающим сопротивлением постмодернизму»[12]. В работах последнего времени все настойчивее звучит призыв о возвращении к идеалам и ценностям Просвещения. Идеи классической филсофии, включая и нашу отечественную философию, становятся востребованными современной философской мыслью.

Критика в адрес классической философии со стороны постмодернизма во многом носит несправедливый характер. Возлагать ответственность за наши собственные просчеты и ошибки, за тупики, в которые попадает индустриально-информационное общество, на классическую философию – по меньшей мере, безнравственно. Тем более, что мы не услышали предостерегающие голоса Спинозы, Руссо, Канта, В. Соловьева об ожидающей нас опасности.

Предъявляя счет классической философии за ее невнимание к семиотическим системам, языку, лингвистическим методам и т.п., постмодернизм забывает, что в нем самом, в свою очередь, отсутствуют проблемы, которые были центральными в классической философии. В «философии постмодернизма» нет системных концепций бытия, познания, человека, смысложизненных вопросов.

Постмодернизм отрывает язык от объективной реальности, освобождает его от действительности. Тем самым за пределами анализа остается весь внелингвистический контекст, культурно-историческое содержание элиминируется. С этой точки зрения, «философия постмодернизма» не выходит за рамки сциентизма.