Российское гуманистическое общество

Гуманизм как культурно-просветительское движение обусловлено своим мировоззренческим статусом, что в свою очередь определяет современные формы его социализации и институциализации. Отметим, что между терминами «гуманизация» и «социализация гуманизма» имеется определенная разница. Объёмы их содержания совпадают лишь частично. По мнению В.А. Решетникова, между ними есть, по крайней мере, два различия: «Во-первых, гуманизация является общим понятием, а социализация гуманизма охватывает только социально значимые аспекты, во-вторых, социализация гуманизма имеет программное звучание, она как бы предполагает наличие определённого мировоззренческого ядра, основы, содержания, которое собственно и надо социализировать. С этой точки зрения гуманистическая культура может быть подразделена на потенциальную и реальную, которые обозначают области должного и сущего и тем самым вектор некоторого движения. Ядром понятия потенциальная культура является традиция, т.е. достижения, ценности, нормы, которые отразили накопленный опыт народа, хранятся в памяти или иных формах, но не обязательно активизированы в данный момент. Это своеобразный запас адаптивных механизмов, которые могут быть востребованы нацией, но для того, чтобы они были реально действующими, как раз необходима социализация, которая в том числе может носить избирательный характер и даже может быть средством манипулирования массовым сознанием». [1]

В целом в процессе институциализации и гуманизации гуманизм реализует свои программы оптимизации условий бытия человека на различных уровнях социальной жизни. По словам А.Ю. Байбородова, «во главу здесь уже ставится не только индивидуальная свобода, но и предметно-социальные условия индивидного бытия, включая и экономические факторы, которые в свою очередь играют существенную роль, выражаясь в уровне и качестве жизни, в необходимом и достаточном уровне материальных благ. А это предполагает преобразование, оптимизацию предметных условий человеческого бытия на макросоциальном уровне, создание возможностей для реализации личностного потенциала в обществе. В этой связи социальные схемы (мораль, право, политика, идеология, философия и др.) уже не «себе довлеют», а подконтрольны индивидам, сами суть не цели, а средства, служа делу реализации их жизненных сил… Индивид как субъект и носитель сущностных сил интегрируется в многовекторную полифонию социального процесса… Данная парадигма берёт за основу индивида многомерного, самореализующегося, обладающего развитым самосознанием, критическим и творческим мышлением».[2]

Эта тенденция естественна, поскольку «место и рольгуманистической философии в этом процессе обусловлены тем, что она как культура ума (Цицерон) оборачивается к человеку сократовским отношением как жизненное руководство, как средство, при помощи которого люди обучаются жить и развиваться, разворачиваться своей мировоззренческой стороной, и в таком смысле философия уходит от теоретизирования. Есть точка зрения, согласно которой природа научной и философской деятельности (в том числе и гуманистических исследований) состоит не столько в открытии существующих объективно законов мироздания (ценности человека как такового), а скорее в выявлении конструктивных принципов решения значимых для человека проблем, в том числе гуманизации ближайшего социального окружения, воспитания детей, поддержки нуждающихся и т.д.».[3]

Таким образом, социализация гуманизма выражается в стремлении участников и активистов гуманистического движения превращать идеи и принципы в повседневный образ жизни, создавать коллективные формы удовлетворения своих гуманных потребностей. Такая тенденция выражается самым различным образом: от создания сетевых национальных, региональных и мировых гуманистических организаций до проведения различных научных и общественных мероприятий, разработки гуманистических обрядов, практик взаимопомощи и многого другого. Именно становление общественного человека с развитым чувством ответственности за себя и за своё окружение и является, по мнению ряда исследователей, наиболее реалистической и приемлемой формой социализации гуманизма, которую надо определить, по нашему мнению, как интегральную. В этой сфере может и должно происходить объединение усилий индивида и общества в гуманизации социума.

В.А. Кувакин предлагает назвать эту форму «доступной социализацией гуманизма».[4] В.А. Решетников, разъяснивший её суть, справедливо считает, что гуманизм как мировоззрение предполагает фактуально обозримое человеком воплощение своих идей в жизнь, поскольку оно имеет не только универсальное, но ивполне конкретное выражение в жизнедеятельности человека.[5]

Методологической установкой В.А. Решетникова в решении вопросов социализации гуманизма является освоение прагматических подходов, «которые могут быть технологизированы и стать основой для ориентации человека в кризисном мире, иметь существенное значение для процессов социализации».[6] Среди форм социализации гуманизма он выделяет собственно мировоззренческую, которая проявляется как воспитательная, культурно-просветительская и научная работа гуманистически ориентированных учёных и педагогов. Он затрагивает вопрос и об идеологической форме социализации гуманизма, которую сам не приемлет, поскольку видит парадокс гуманизма: он способен питать или вдохновлять сильное идеологическое или политическое движение, «но как только гуманизм приобретает институциализированные формы, обрастает аппаратом, так сразу же формируются возможности злоупотребления идеалами гуманизма, и он превращается в свою противоположность».[7]

В связи с этим В. А. Решетников предлагает к традиционным регуляторам, морали и праву, добавить «сознательное напряжение, деятельное усилие сделать гуманистическое микрорегулирование нравственным долгом современного человека».[8] В таком случае центром ситуации в процессе социализации становится «не изолированный индивид, человек как таковой с присущей ему гуманностью как главным качеством жизнедеятельности, а ассоциированный человек в единстве его связей с доступной социальной средой… Главной чертой в нём становится проблема ответственности человека за доступную ему социальную среду… Это не означает, что прежний гуманизм не признавал ответственности или был безответственным, просто ответственность стала на порядок выше».[9] Таким образом, социализация гуманизма – это не что иное, как становление общественного человека с развитым чувством ответственности за себя и своё окружение, человека конкретной социальной среды и конкретного социального действия.[10]

Ближайшей задачей социализации гуманизма, по мнению автора, является «очеловечивание» той социальной среды, которая образует повседневные социокультурные формы близлежащего мира. Именно поэтому автор обращает столь большое внимание на малые социальные группы: семью, род, ближайший круг друзей, здоровый коллектив, мирную трудовую общину. По его мнению, именно эти структуры принципиально открыты гуманистическим проектам, они де-факто поддерживают гуманистическую культуру и являются наиболее благоприятной почвой для гуманизации, культивирования и воплощения идей и ценностей гуманизма во что-то вполне определенное и конкретное. Ведь именно малые формы ассоциации и кооперации решают вполне обозримые и конкретные проблемы, они динамичны и легче саморегулируются. Им легче принять и сохранить дух гуманизма.

В.А. Решетников возлагает большие надежды на введение в России Закона о местном самоуправлении, который призван высвободить созидательную энергию людей на «капиллярном» уровне общественного организма. Однако автор не ограничивается уровнем малых групп и говорит о необходимости не только оптимизации, но и, насколько это возможно, гуманизации государственного аппарата и государственной политики, особенно на фоне европейской практики социальных государств с их развитыми социальными программами. Речь в данном случае идёт о том, насколько возможна рецепция идей современного гуманизма российской властью от федерального до муниципального уровня. Это не значит, что будет целенаправленно использован опыт и идеи практиков и теоретиков современного гуманизма, однако, объективно идеи этого мировоззрения настолько элементарны и естественны, что, можно сказать, находятся «в затылке» любого человека, хотя они и «активизированы» далеко не полным и социально организованным образом.

Столь же очевидна связь между гуманизмом и развитием общедемократических ценностей и институтов общества. По мнению И. Новика, «гуманизм и демократия – две подсистемы единой перспективной для выживания системы гуманно-демократических связей. Гуманное отношение к другим оказывается в конечном счёте выгодным для всех на достигшем цивилизованности рынке. Гуманизм в высших своих проявлениях – как мировоззрение уважения к человеку, ненасилия по отношению к нему – сам становится оптимальным прагматизмом, т.е. реальным инструментом реализации демократии и в то же время её ограничителем и регулятором, ибо антигуманная демократия люмпенов создаёт беспредел, ведёт к фашизму. Демократия, в свою очередь, выступает практической реализацией гуманизма. Система «гуманизм – демократия» оптимальна и наиболее устойчива в исторической эволюции».[11]

Проблемы социализации касается и Е.П. Агапов. Он пишет, что социальная работа «является практическим выражением принципа гуманизма, согласно которому высшей ценностью в обществе является человек. Гуманность социальной работы проявляется в различных формах, наиболее общей из которых является альтруизм».[12]

Необходимо заметить, что В.А. Решетников обращает внимание на очень важную, с нашей точки зрения, тенденцию в социально-философской гуманистической мысли: на поиски гуманистической идентичности России. Это выражается в самых различных формах: от метафизических идей до выдвижения конкретных и вполне решаемых задач. К первой он относит поиск национальной идеи. Трудно не поддержать мнение В.А. Решетникова о том, что это иллюзорный способ социализации гуманизма в России.[13] Другое направление, предложенное на «круглом столе» А. Ахиезера «Социокультурная методология анализа российского общества», – учёт и воплощение в конкретных социальных формах отражённых в русской литературе поисков «срединного пути» «как воплощения прорыва человека к своему нравственному пределу, где предел идентифицируется с Глубиной, Полнотой и Основой жизни».[14] Здесь выделяется шесть смысловых характеристик: (1) идеал богатства (Д.И. Фонвизин); (2) идеал эффективности (Н.В. Гоголь); (3) идеал высшего профессионального мастерства (Н.В. Гоголь, И.А. Гончаров); (4) осуждение невежества и оправдание примата разума (Д.И. Фонвизин, А.Н. Радищев, И.А. Крылов,); (5) идеал свободы выбора и свободы слова (Н.В. Гоголь); (6) идеал примата любви (А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, И.А. Гончаров, И.С. Тургенев и др.).[15] Несомненно, гуманистический потенциал русской художественной классики является одним из интересных и перспективных источников наполнения программ социализации гуманизма адекватным отечественным содержанием. К перечисленным именам можно добавить Л.Н. Толстого,[16] Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова и многих других писателей досоветской России.

Широкая социализации гуманизма представляется наиболее реалистичным и актуальным на современном этапе способом обновления и оздоровления России. Она предполагает глубокое понимание и усвоение классической и современной отечественной культуры и широкое обращение к новейшим разработкам в области антропологии, педагогики, философии образования и культуры, социологии, психологии личности. Программы гуманизации по своему определению не являются чем-то абстрактным и академическим, поскольку ориентированы на человека, ценностное содержание его внутреннего мира, на практику его жизни, но отнюдь не на разработку идеологии, создание гуманистических партий, политических институтов, неизбежно порочащих гуманизм, его идеалы. Гуманизация направлена также на социальную практику как практику неправительственных организаций (НПО), групп местного самоуправления, научно-просветительских, благотворительных и тому подобных сообществ различного масштаба. Всё это, впрочем, не мешает ему устанавливать горизонтальные связи и сетевые структуры планетарного уровня.

Гуманизм в современном мире находится в состоянии острой конкуренции с традиционными институтами, как светскими, так и религиозными. В этой ситуации нельзя, с точки зрения теоретиков и активистов гуманистического движения, пребывать в состоянии счастливой уверенности, что нет потребности в создании новых, и что все потребности людей уже находят свое удовлетворение в законченных социокультурных формах. «…Этот взгляд глубоко ошибочен, – полагает П. Куртц, – и если не принять усилий к построению институтов, альтернативных традиционалистским, то светские гуманистические идеалы вполне могут дрогнуть».[17]

Проблемам социализации гуманизма уделяют огромное внимание американские теоретики и практики гуманизма. Так, например, Транснациональный центр исследований (Амхёрст, США) проводит регулярные конференции лидеров местных гуманистических групп (коих в США великое множество), целью которых является детальное обсуждение возникающих практических вопросов, обучения, тренинга и консультирования.

Таким образом, формами социализации гуманизма являются, прежде всего, собственно гуманистические организации вместе с их материальной и информационной базой, а также теми социальными акциями (семинары, съезды, конгрессы, фестивали и т.д.), которые они проводят как на локальном, так и на мировом уровне. Далее, это вхождение идей или блоков гуманистического мировоззрения в образование, науку, культуру, в социальную работу. Формы этой социализации столь многообразны, что с трудом поддаются обозрению. Одной из очевидных и перспективных представляется гуманизация отношений в ближайшем и доступном окружении личности (не говоря о внутреннем мире человека). Это также раскрытие гуманистического потенциала в деятельности органов местного самоуправления, повышение престижа и социального статуса работников так называемых гуманистических профессий (врачей, педагогов, социальных работников и т.д.). Как всегда остаётся весьма значимой задача мобилизация гуманистического потенциала и традиций мировой и национальных культур.

Казалось бы, поле гуманистической деятельности и её перспективы бескрайни и радостны. Однако реализм требует признать тот факт грубой действительности, что гуманизм как «-изм» и как «организованные» гуманисты суть не более чем теоретико-культурный и элитный ресурс (ресурс меньшинства), роль которого (если не считать учебно-просветительскую и научно-просветительскую работу, а также филантропическую деятельность) быть, как говорят американцы, «сторожевыми псами», точнее манифестантами своих идей как своего рода регулятивов или мотиваторов социальных действий различных форм и масштабов. Тогда как глубинное, социо-онтологическое очеловечивание идёт в целом позади всяких «организованных гуманистов» как своего рода «сеятелей» разумного и доброго», прорастая, подобно траве, из почвы будничной, полной забот жизни народа. С.В. Барулин справедливо считает, что подобно тому, как человек усваивает человеческую культуру на протяжении всей своей жизни, так и общество нелегко и не сразу очеловечивается: «Ведь суть духовного очеловечивания заключается не просто в том, чтобы провозгласить хороший гуманистический лозунг, утвердить хороший избирательный закон, убедить всех и вся, что жизнь в данном обществе самая лучшая, самая человеческая жизнь и т.д., все эти общественные меры должны воплотиться в человеческую жизнь, стать реальным благом реальных людей».[18]

Гуманизм в действительности является интеллектуальной, моральной и социальной силой. И пришло время осознать это. Гуманизм в состоянии быть методологической, идейной и ценностной опорой как для отдельной личности, так и для общества в целом, не претендуя при этом на роль какого-то окончательного рецептурного мировоззрения. Хочется надеяться, что он сможет стать мощной моральной, культуро- и миротворческой силой человечества, вступившего в третье тысячелетие в обстановке обострения многих старых проблем и возникновения новых, не менее сложных и жизненно важных.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Решетников В.А. Основные направления социализации современного гуманизма // Современный гуманизм: проблемы и перспективы, с. 409–410.
[2] Байбородов А.Ю. Экзистенциализм – это гуманизм? // Гуманизм как теоретическая и практическая проблема XXI века, с. 28.
[3] Решетников В.А. Специфика современного гуманизма как культуры // Современный гуманизм: проблемы и перспективы, с. 227–228.
[4] Кувакин В.А. Социализация гуманизма // Здравый смысл. 2005, № 3 (36), с. 50.
[5] Люди редко обращают внимание на массовидный и повседневных характер превращения общепринятых (универсальных) принципов морали во что-то вполне эмпирическое в актах своего общения и поведения. Действительно, как правило, люди не лгут, не грабят, не обижают старших и т.д. Однако если эти действия или бездействия мы назовем актами гуманности, то это будет расцениваться как нечто «высокопарно звучащее». Но именно ввиду кажущейся банальной, обыкновенной правильности наших поступков, мы не замечает того, как далеко продвинулось мировое сообщество на пути культурного прогресса.
[6] Решетников В.А. Специфика современного гуманизма как культуры // Современный гуманизм: проблемы и перспективы, с. 227.
[7] Решетников В.А. Основные направления социализации современного гуманизма. Там же, с. 417.
[8] Решетников В.А. Специфика современного гуманизма как культуры. – Там же, с. 231. Практически все государственные руководители будущего СССР в юности были вдохновлены идеалами борьбы за народное счастье и избавления от векового рабства трудящихся, однако, в который раз оказалась верной поговорка о том, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
[9] Там же, с. 230.
[10] Решетников В.А. Основные направления социализации современного гуманизма // Современный гуманизм: проблемы и перспективы, с. 414.
[11] Новик И. Гуманизм – демократия – глобализм // Общественные науки и современность. 1992, № 5, с. 158.
[12] Агапов Е.П. Социальная работа как практическое выражение принципа гуманизма // Философия и будущее цивилизации. Т. 5, с. 153.
[13] Решетников В.А. Основные направления социализации современного гуманизма // Современный гуманизм: проблемы и перспективы, с. 411.
[14] Там же, с. 411.
[15] Там же, с. 411–412.
[16] Кудишина А.А. Философия образования Л.Н. Толстого. – Коломна, 2005, с. 76–77, 110–114.
[17] Куртц П. Гуманизм и скептицизм – парадигмы культуры третьего тысячелетия // Возможность невозможного: Планетарный гуманизм для России и мира, с. 37.
[18] Барулин В.С. Основы социально-философской антропологии, с. 433.