О HOMO HUMANUS И ГУМАНИСТИЧЕСКОМ МИРОВОЗЗРЕНИИ

Выше мы уже упоминали о человеке, которого можно назвать человеком человечным – Homo humanus. В этом человеке нет ничего необычного, он не супермен и не экстрасенс. Прежде всего потому, что человек, любой человек гуманен. (Даже тот, кто, прочтя это, подумает: нет, это не так! – не сможет отрицать того, что абсолютно негуманный человек, буквально не гуманный, не способен выжить среди людей, т.е. в единственной для него как человека нише бытия.) Недаром же говорят, что в любом человеке можно найти что-то хорошее. Другое дело, что у некоторых людей негуманное, негативное и деструктивное может преобладать над его позитивными ресурсами. Тогда жизнь такого человека, скорее всего безрадостна и неполноценна, она приносит ему самому и окружающим проблемы, заботы и несчастья. Это и есть жизнь не в радость, а в тягость. Но и в этом случае было бы неправильно считать таких людей начисто лишенными гуманности и лишать их всякого уважения и прав.

В литературе по современному гуманизму отмечается, что гуманизм – это нечто вторичное, вырастающее из естественно присущей человеку гуманности, человеколюбия, дружелюбия, эмпатии и т.п. Еще чаще эта фактическая истина выражается на уровне первых нерасчлененных реакций-оценок людей, сталкивающихся с гуманистической литературой или, тем более, с «организованным» гуманистом. Это реакция от легкого недоумения до инстинктивного отталкивания. Ее, по крайней мере, частично, можно объяснить неким происходящим в человеке подсознательным сравнением себя с гуманизмом или гуманистом. Первой заботой человека является защита. Здесь это защита именно своей гуманности, своего достоинства, своей человечности, которая сталкивается с другой человечностью и не хочет перед ней ударить лицом в грязь, не хочет быть хуже и не хочет быть ущемленной[1]. Это значит, что основания гуманизма естественны, они не измышлены, не являются плодом фантазии или упорной работы какого-нибудь мыслителя (вспоминается сразу титанический ум Маркса, увидевшего спасение человечества во всемирно-освободительной миссии рабочего класса, несущего нам коммунизм-гуманизм).

Нет, гуманизм не претендует на спасение, у него нет никакой особой претенциозной миссии. Он похож скорее на рабочую лошадь, помогающую человеку выжить в его стремлении сохранять, укреплять и развивать свою человечность, т.е. что-то такое, что у него всегда и везде уже имеется.

Быть гуманистом и просто, и сложно. Просто потому, что мы уже гуманны. И признавая это, мы делаем первый, решающий шаг на пути к гуманизму. Другим таким шагом становится едва ли не неизбежное признание нашей гуманности чем-то позитивным, т.е. ценностью. Вот, в сущности, та платформа, на которой стоит гуманизм, но которая требует доведения ее до уровня стройной научной и учебно-педагогической парадигмы, конкретных учебных и воспитательных программ, методик и т.д.

Вместе с тем добраться до своей гуманности и взглянуть на нее нашим разумом бывает очень непросто. Мы обыкновенно и каждодневно делаем уйму добрых, правильных и справедливых дел, но практически не задумываемся о том, почему мы так делаем (фактически делаем «на автомате»). Мы не оцениваем ни их, ни тех наших механизмов или способностей, которые позволяют нам быть нормальными порядочными людьми.

Большинство людей устраивает этот стихийный гуманизм, эта спонтанная гуманность. При этом очень серьезный недостаток стихийных гуманистов, т.е. людей, не задумывающихся или даже не желающих задумываться о своей человечности, состоит в непонимании или пренебрежении тем фактом, что содержание их гуманности – продукт культуры, результат их воспитания и образования, а не нечто врожденное и неизбежное. Врожденным и неизбежным является лишь наша способность, наша потенция быть человечными (как, впрочем, и бесчеловечными).

По рождению человек всего лишь возможность быть человеком, возможность невероятно перспективная и неисчерпаемая, богатая своей исходной платформой, линиями развития и реализации. Но все-таки по рождению мы лишь старт, возможность, надежда, проект, «великое ожидание». Нам, по существу, до последнего дня жизни всегда снова и снова предстоит быть человеком, быть самими собой, вновь и вновь подтверждать себя в качестве человека, совпадать и не совпадать с самим собой в актах творчества и не мешать воле к жизни и смыслу. По-настоящему наша гуманность – это единство ее как способности и как процесса ее возрастания и наполнения культурой.  Но второе и третье требует усилий, в первую очередь разума.

Логика движения к гуманистическому мировоззрению может быть представлена как цепочка переходов от Homo sapiens sapiens (человека разумного разумного) к Homo creature creans (человеку как творческому творению) и от него к Homo humanus (человеку человечному). Разумеется, это чисто теоретическая схема, поскольку в жизни все происходит более сложным и запутанным образом. Тем не менее, в этой схеме мы можем увидеть самое существенное в том, как возрастает и обогащается человек на своем пути к гуманистическому мировоззрению.

Homo sapiens sapiens дает нам образ человека, основным достижением и достоинством которого можно назвать высокий уровень рефлективности, развитые умственные способности, зрелую психику. Разум, хотя он и врожденный дар, требует развития, подобно речевой способности. Рефлективная личность делает сознание как рефлексию и самосознание, как своего рода монитор практически непрерывной «фоновой» действительностью внутреннего мира и практического поведения в объективной действительности. Сознание становится «двух-», а при необходимости и «трехэтажным»: сознание – самосознание – самосамосознание и т.д. В более широком смысле такой человек обладает знанием себя, когнитивным самообладанием, необходимым для свободной, полноценной и творческой жизни. И не только знанием, но и умением претворять эти знания в поступки. Homo sapiens sapiens обладает как бы двойным зрением или умением делать как минимум два дела сразу: думать и думать как ты думаешь, «отойти и поглядеть, хорошо ли мне сидеть».

Это человек активного самосознания. Такая способность, направленная не только на предмет мысли или сознания, не только на процесс мышления, но и на субъекта этого мышления, открывает дорогу человека к самому себе, к самым глубоким пластам своего существования. Человека активного самосознания (близкий по смыслу термин употребляет К. Обуховский – «интенциональный человек»[2]) – это человек максимально широкого сознания, работающего всегда совместно с актами рефлексии и самосознания. Такое сознание учитывает или стремится усмотреть предмет познания и его контекст, субъективность познающего и его «вклад» в познание, влияние общего антропного (человеческого) фактора, а также все компоненты и направления сознания и самосознания как нечто целостное, связанное с единством человека и мира.

Homo creature creans (человек как творческое творение) – следующая ступень в самоосуществлении проекта Homo. Коль скоро мы признали, что творчество как самотрансцендирование предстает как завершение цикла становления зрелой личности, то человек как творческое творение может рассматриваться как тип такого человека.

Что значит человек – творческое творение? То, что исходно он продукт, результат творчества, должно быть понятно само собой. Но каждый из нас рождается, творится, по меньшей мере, дважды. Наше первое рождение начинается не нами, а нашими родителями с акта чадозачатия. Акт этот несомненно творческий уже потому, что в результате его возникает, зачинается что-то новое, небывалое, сингулярное, то, что не есть ни муж, ни жена, а их ребенок – маленькое уникальное существо, еще не понимающее этого, но уже таковое по факту своего зарождения.

Сам творческий характер мира предопределяет нашу творческую природу. Человек как творческое творение переживает несколько фундаментальных актов творчества. Как сказано, первый из них – зачатие и наш выход из утробы матери. Безусловно, это творчество. Можно спорить, кто творец этого творческого акта: природа и/или родители, Бог, если таковой существует, но очевидно, что рождение человека – особое и неповторимое событие в жизни человека и мира. Такие явления современное научное сознание называет сингулярными.

Но вот, что интересно. Уже на начальном этапе жизни человека возникает феномен неизвестности: никто из нас не помнит и не знает времени своего рождения. Даже с биологической точки зрения оно неопределенно, неизвестно и потому условно. Мало верится в то, что биологи когда-нибудь назовут момент рождения человека как биологической особи – настолько сложен и неопределенен этот момент. Так что день, зафиксированный в нашем свидетельстве о рождении весьма условен или даже случаен. Каждый из нас мог быть рожден на день-два раньше или позже, роды могли быть ускорены или задержаны и т.д.

Но еще более случаен и неопределенен второй акт нашего рождения – та первая, чаще всего не запомнившаяся нам встреча между человеком и его Я, посредником в которой было наше сознание, совершившее акт самосознания. Личность, настаивал в свое время Н. Бердяев, рождается не от отца и матери. С этим трудно не согласиться. Но важно отделить рождение, точнее явление Я самому себе от культурного и социального роста человека, который связан не более чем с обогащением содержания его внутреннего мира.

Знания и воспитание вместе с физиологическим взрослением индивида расширяют и укрепляют мышление, сознание. Эти два фактора: биологический, питающий мозг, и социокультурный, «питающий» внутренний мир, косвенно или непосредственно развивают сознание до точки, в которой оно «додумывается» до того, чтобы взглянуть на себя, совершить акт самосознания. Он, как уже говорилось, пробуждает наше Я, делает нас личностями[3]. И именно с этого момента начинается второй акт нашего творчества. Это уже не рождение человека и проявление его Я, а процесс творчества,  переходящий из внутреннего мира человека во внешний – в Мир. Это есть процесс со-творчества человека с миром, в которой личность становится со-творением. Начинается сотворчество личности и естественных дарований человека, с одной стороны, и благоприобретенных им ресурсов культуры, а также общества и природы в целом – с другой. Процесс этот можно назвать синергетическим продолжением творения человека, который получает в нем звание творческого творения, Homo creature creans.

Жизнь – это возможность, которую мы делаем действительностью. Именно поэтому антропологическая, психологическая и философская мысль обращает сегодня все большее внимание на ресурсы человеческого роста, на человеческий потенциал, на динамику и возможности человека, так же как и на мощь имеющихся у него материальных и энергетических ресурсов, требующих от него максимально возможной сознательности, ума, креативности и ответственности.

Параметрам этих требований наилучшим образом отвечает современное гуманистическое мировоззрение. Прежде всего потому, что оно предлагает реалистическую концепцию человека, оптимальную методологию мышления, научную и скептическую концепцию формирования этического (практического) суждения, иначе говоря концепцию принятия решения, отвечающую высокому – свободному и ответственному – статусу человека.

Гуманизм предлагает вспомнить и очертить круг общечеловеческих ценностей – моральных, интеллектуальных, социальных, экологических и иных, выработанных человечеством за последние несколько десятков тысяч лет.

Человечество, как и взращенный им гуманизм, – на пороге века глобальной цивилизации. Сама история понуждает нас к выработке планетарного гуманистического сценария.